Но все же есть странные мелочи, которые женщина почему-то никогда и ни за что не может забыть, и они продолжают ее как-то непонятно тревожить и волновать на протяжении всей жизни.
Я, например, до сих пор хорошо помнила, как Сережа однажды бросился отмывать мою школьную сумку, случайно упавшую в грязь, уверяя, что «делать это ему ужасно приятно», или про то, с каким серьезным и сосредоточенным видом он обычно целовался в подъезде.
Глупости, конечно, но вот зацепились, запутались в памяти, и все тут!
Но почему-то как раз именно «моего» среди бывших одноклассников сегодня не было видно, и никто о нем ничего не знал.
Мне сразу же сделалось совсем скучно.
И зачем я притащилась сюда в такую слякоть?
Как назло, именно тех (признаюсь, немногих) учителей, с которыми я бы с удовольствием повидалась, в школе не оказалось, девчонки, с которыми мы иногда перезванивались, по каким-то причинам на вечер тоже не явились, зато собралась компания активистов во главе с «комиссаршей» Ермаковой, от которой я и в школьные годы старалась держаться подальше.
Поэтому в тот момент, когда все дружной толпой двинулись в актовый зал на официальную торжественную часть, я приготовилась незаметно отделиться от общей группы и укатить домой.
Пить мне все равно нельзя – ведь я была за рулем, а слушать на трезвую голову излияния о том, как нелегко Ермаковой работать паспортисткой в районном паспортном столе, – тоже, согласитесь, не подарок.
Но как только я вышла в школьный коридор и, непринужденно отделившись от толпы своих бывших одноклассников, направилась в другую сторону, меня тут же кто-то схватил за рукав.
Невероятно: это был Сережа Конищев!
Или все-таки не он?
Передо мной стоял Сережка, но только не повзрослевший, а, наоборот, словно еще более помолодевший – точь-в-точь такой, каким я помнила его примерно в восьмом или девятом классе.
Черт возьми, вот кто совершенно не изменился, прямо-таки даже до неприличия!
Дикость какая-то!
Как-никак нам всем уже за двадцать пять, а некоторые из прежних одноклассников вообще выглядят так, словно разменяли тридцатник.
Но уже в следующий момент я поняла, в чем дело.
Ну конечно же, это был младший брат Сережки, который во времена нашей дружбы, которую нам почему-то нравилось называть любовью, учился еще в младших классах и маячил где-то на заднем плане.
Надо же, как теперь этот младший «коняшка» вымахал – под потолок!
Признаться, я забыла, как его зовут, и посмотрела на него с нескрываемым удивлением.
Неужели он меня еще помнил? Или у братика была для меня какая-то весточка от Сергея?
– Вы… Ты… Вы ведь Татьяна Иванова? – спросил парнишка, неловко переминаясь с ноги на ногу и не зная, как лучше ко мне обратиться. – Мне сказали, что вы… частный детектив – это правда?
– Может быть. Допустим, –