В старшей школе я терялся на его фоне. Годфри был рослым красавцем и пользовался неизменным успехом у девушек. В университете – мы оба учились здесь, в Афинах, – ничего не изменилось. Но это было очень давно и осталось в прошлом.
Или не осталось, но если считать счастливую жизнь лучшей формой мести, я хотел показать этому придурку, что у меня все отлично.
Я потряс головой, сетуя на себя за глупость, и отвернулся от компьютера, чтобы порыться в бумагах на столе. Куда подевалось это письмо? Пришлось сдвинуть в сторону пару папок, прежде чем искомое нашлось.
Помимо составления каталогов я также обрабатывал запросы, касающиеся истории университета, библиотечных архивов и редких книг. Вчера мне написала пожилая дама из Виксбурга, которая пыталась отследить побочную ветвь своего фамильного древа. Предполагалось, что упомянутый «побег» посещал мою альма-матер в сороковых годах девятнадцатого века, то есть вскоре после открытия университета.
Я просмотрел письмо, нашел нужное имя и отложил его в сторону. Поднявшись из-за стола, направился к стеллажу со старыми документами слева от двери – искал журналы посещаемости, в которых скорее всего содержался ответ на вопрос той дамы. У меня имелась надежда на днях получить грант на оцифровку архивных записей, но пока приходилось искать древним, дедовским способом.
Достав нужный том, я принялся переворачивать страницы, пока не дошел до интересующих меня лет, и погрузился в записи. До комнаты долетали отголоски библиотечных разговоров: большая лестница и высокий потолок фойе создавали странную акустику, которая порой делала меня невольным слушателем чужих бесед.
Пока я вчитывался в аккуратные, но очень мелкие буквы регистра сороковых годов, выискивая Башрода Кеннингтона, старался не обращать внимания на посторонние звуки. Но слова «убийство» и «Прист» поневоле заставили меня прислушаться.
Глава вторая
Но больше я ничего не услышал: видимо, говорившие отошли куда-то, и голоса стихли.
Мне стало не по себе от случившегося, хотя я не понимал почему. Скорее всего речь шла о Годфри Присте – кажется, в Афинах сейчас только о нем и говорили. А уж в том, что его имя и слово «убийство» употребили в одном предложении, и вовсе не было ничего странного. В конце концов, он писал триллеры.
Так что я пожал плечами и вернулся к поискам старины Башрода, которые вскоре увенчались успехом.
Сев за стол, сделал несколько пометок, планируя ответить на письмо дамы из Виксбурга после обеда. Утро я хотел посвятить каталогам. Для начала сверился со списком книг, над которыми сейчас работал. Дойдя до нужного пункта, подключился к программе каталогизации единой библиотечной системы (или ЕБС, как мы называли ее между собой) и приступил к изучению книги.
Это издание – трактат по акушерству авторства Томаса Дэнмана – принадлежало к собранию медицинских пособий девятнадцатого века