В конце концов прошло уже почти девять лет с тех пор, как установились мои долгие, глубокие, хотя и не всегда осмысленные отношения с мужским потомством, требующие определенных знаний его физиологии.
Поначалу отношения были достаточно предсказуемые и практические. Разумеется, то, что входит, должно куда-то и выходить, и этому процессу надо поспособствовать. Ловко, умело и быстро, или… Или оконфузитесь вы оба.
Мы пошли по самому трудному пути.
Когда в роддоме медсестры показали мне, что к чему, все казалось понятным. Лежа на спине, мой первенец был само послушание. Я подняла ему ножки, промыла все складочки и дырочки и быстро надела памперс. Никакой суеты, никакой путаницы, все проще простого. К сожалению, действительность оказалась намного сложнее.
Нашему ребенку было два дня от роду, когда мы с Отцом Мальчишки принесли его домой и прямо в автомобильной переноске поставили на пол нашей спальни.
– И что делать дальше? – спросил Отец Мальчишки.
Я посмотрела на спящего сына и пожала плечами:
– Не уверена, что знаю.
– Но мы ведь должны что-то делать? – настаивал он.
– Например?
Теперь пожал плечами он:
– Не знаю.
В конце концов мы легли на кровать – всего на секундочку! – чтобы решить, что делать.
Проснулись минут через десять от детского плача, вскочили и уставились на нашего уже надрывающегося младенца.
– Чего он хочет? – спросил Отец Мальчишки. В который раз я пожала плечами:
– Не знаю.
– Может, он голодный? – предположил мой муж, для которого еда – верное решение большинства житейских проблем.
– Не думаю. Я покормила его всего полчаса назад.
– Может, ему холодно?
Я ткнула пальцем в горы одеял, в которые мы закутали свое чадо.
– Тогда жарко?
Я глянула на недовольное личико нашего сына; потом мой взгляд переместился на выпуклость между его ног.
– Не-е-ет… думаю, ему нужно сменить подгузник.
Операция «смена подгузника» вступила в фазу активных действий: Отец Мальчишки развернул ребенка, пока я занималась поиском необходимого инвентаря: пеленального коврика, салфеток и свежего подгузника. Мы встали на колени перед люлькой и приготовились к старту.
Перед нами оказались его – и наши – первые какашки.
Они были черные, липкие. И было их много.
– Это нормально? – сморщил нос Отец Мальчишки.
– Не уверена, – ответила я. – Что-то я не припоминаю, чтобы в моих учебниках были такие красочные картинки.
– Как такой кроха умудрился столько наложить? – недоумевал Отец Мальчишки, разглядывая змею первородного кала, которой, кажется, не было конца. Я подносила все новые салфетки.
– Ты должен убедиться, что он действительно чистый, – проинструктировала я своего никогда-еще-не-менявшего-подгузники мужа. – Вот так… подтирай здесь… и там.
Он осторожно приподнял