– Значит, вы не нашли его тела?
Харма презрительно фыркнула, пустив пар из ноздрей.
– Ох и дураки же эти черные вороны.
– Если ты еще раз ответишь мне на вопрос вопросом, я отдам тебя моему Костяному Лорду, – пообещал Манс и подступил к Джону вплотную. – Кто ими командовал?
«Вот сейчас, – подумал Джон, переместив руку поближе к рукояти Длинного Когтя. – Если я промолчу…»
– Если ты схватишься за свой бастардный меч[3], я снесу твою бастардову голову, – предупредил Манс. – Мое терпение на исходе, ворона.
– Скажи, – вмешалась Игритт. – Кто бы он ни был, он все равно мертв.
Джон нахмурился, заставив лопнуть корку подсохшей крови на щеке. Как это, оказывается, тяжело. Можно ли изображать предателя, не став им на деле? Куорен об этом ничего не сказал, но второй шаг всегда легче первого.
– Старый Медведь.
– Сам старик? – недоверчиво молвила Харма. – Кто же остался командовать в Черном Замке?
– Боуэн Мурш. – На этот раз Джон не стал тянуть с ответом. «Ты не должен колебаться, чего бы от тебя ни потребовали».
– Если так, то война нами выиграна, – засмеялся Манс. – Боуэн лучше умеет считать мечи, чем пользоваться ими.
– Здесь командовал Старый Медведь, – снова заговорил Джон. – Это хорошее, сильное место, а он укрепил его еще больше. Вырыл ямы, поставил колья, сделал запасы воды и пищи. Он готовился…
– …Встретить меня? – закончил за него Манс. – Ну что ж, приготовился он на славу. Если б у меня хватило глупости полезть на этот холм, я потерял бы пять человек на каждую убитую ворону и еще считал бы, что мне повезло. – Он плотно стиснул губы. – Но когда мертвые встают, от стен, кольев и мечей нет никакой пользы. С мертвыми сражаться нельзя, Джон Сноу – я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. – Манс взглянул на потемневшее небо. – Вороны сами не знают, как здорово нам помогли. А я-то думал, почему же нас никто не атакует. Однако нам надо пройти еще сотню лиг, а холод крепчает. Варамир, пусть твои волки поищут, нет ли поблизости упырей. Я не хочу, чтобы они застали нас врасплох. Костяной Лорд, удвой караулы и позаботься, чтобы у каждого были факел и огниво. Стир, Ярл, вы отправитесь в путь на рассвете.
– Манс, – сказал Гремучая Рубашка, – отдай мне вороньи кости.
Игритт выступила вперед, загородив Джона.
– Нет. Нельзя убивать человека за то, что он солгал, пытаясь защитить своих братьев.
– То-то и есть, что они ему до сих пор братья, – ответил Стир.
– Нет, – упорствовала Игритт. – Он не убил меня, как они ему велели. А вот Полурукого убил, мы все видели.
Дыхание вырывалось паром изо рта Джона. «Если я солгу, он узнает». Глядя Мансу в глаза, он сжал и разжал обожженные пальцы.
– Я ношу плащ, который дали мне вы, ваше величество.
– Овчинный! – подхватила Игритт. – И мы провели под ним много ночей!
Ярл засмеялся, и даже Харма ухмыльнулась.
– Правда это, Джон Сноу? – мягко спросил Манс. – Насчет ее и тебя?
За Стеной легко