– Все-таки уходишь?
Шквал кивнул, продолжая сосредоточенно собираться в сенях.
– Уходишь…
Тамила поежилась. Одета она была легко как по утренней прохладе, и в прорехах джинсов просвечивало смуглое тело.
Он промолчал в ответ. Проверив пистолет, есть ли патрон в патроннике, сунул «беретту» в кобуру. Еще раз уточнил, опущен ли предохранитель «Бизона». Проверил нож, привычный «Катран», такой же, как в недавнем сне. Обтянул под курткой разгрузку с патронами.
Тамила смотрела и безотчетно любовалась. Экий же ей все-таки классный мужик достался. Мужик во всех смыслах. И внешне недурен. Почти два метра роста, широченные плечи, сильные руки. Хоть и за тридцать, а следит за собой, поддерживает форму. Ни капли лишнего жира, одни мышцы. Жаль, волосы коротковаты, не запустишь пальцы, чтоб поиграть кудрями, как она это любила, но ничего, ему идет. Зато глаза, ох уж эти синие глаза цвета теплого моря. Утонуть в них можно…
И в поступках его чувствовался твердый мужской характер. Все, что ни делал Шквал, было не придуманное, настоящее. Это был самый настоящий боец, что даже сугубо мирной (насколько это бывает в Зоне) Тамиле было понятно. Он был настоящий. Может, это и было в нем главное. Поэтому она и выбрала его…
– Так куда ты все-таки? Может, останешься?
– Надо, Мила, дела…
– А какие?
– Секрет.
– Вот бы и открыл свой секрет.
– А ты свои секреты открываешь?
– Смотря кому, – по-кошачьи потянулась Тамила.
– Вот и я так же…
Глава 3
Московская Зона. Серая Отмель
Вдоль холма тянулась полоса низкорослой «тошнотки», а за ней снова начинались заросли вездесущей рыжей колючки.
Скоро Шквал выбрался на старое шоссе. Растения Зоны до сих пор не смогли толком укорениться на асфальте и бетоне, и дорога только слегка заросла чахлой травой. Он с удовольствием воспользовался возможностью ускорить шаг.
Остановился возле развалин старых колхозных (а может, совхозных) мехмастерских, растасканных, вероятно, в далекие девяностые. На стенах матерные слова и корявые картинки, тоже похабные, а в бурьяне лежали гильзы – уже старые.
Сталкер прошел вдоль глухой стены с остатками кран-балки, постоял рядом с ремонтной ямой, в которой лежали несколько скелетов мутантов, кажется псанов, засыпанных битым кафелем.
«И зарастут дворцы ее колючками, крапивою и репейником – твердыни ее; и будет она жилищем шакалов… И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой», – неожиданно вспомнилось ему недавнее речение Дьякона в баре.
В конторе на старообразном канцелярском столе с выцветшим зеленым сукном он убрал автомат в рюкзак, достав оттуда спальник и гранату на всякий случай. Вытащил винтовку из чехла. Рюкзак сунул под стол. Заберет, как сделает дело, если…
Нет уж, заберет, и точка. Без «если».
Теперь