Я потушила фасоль – она ее любит – и присыпала сверху обжаренным миндалем.
Устала и раздражена. Не за горами экзамены в школе, а тут эти бесконечные репетиции. Мальчики собрали книги и двинулись по лестнице, разговаривая. О чем, я не расслышала.
На кухне стало тихо. Наслаждаясь приятным чувством, когда дети наконец дома, я взбила картофельное пюре, затем приготовила сэндвичи для Наоми – взять с собой. И термос с горячим шоколадом. Это будет ее ужин. Мне вдруг вспомнилась Джейд. Сегодня она казалась особенно худой. Может, ее не кормят?
Позвонили в заднюю дверь. Я пошла открыть. Это приятели Наоми зашли за ней по пути на репетицию. Она вышла через кухню, и вскоре все исчезли, весело переговариваясь.
Не могу представить, сколько прошло времени, прежде чем я услышала, как отворилась парадная дверь. Звякнули брошенные на стол ключи. Затем раздались быстрые шаги по лестнице на кухню.
– Ты весь пропах больницей, – пробормотала я, прижимая лицо к холодной и жесткой щеке Тэда. После работы от него всегда пахло дезинфекцией, почему-то с легкой примесью лаванды.
Он посмотрел через мое плечо на стол и улыбнулся.
– Какой чудесный вид. – Быстро открыл шкаф, достал бутылку, налил два бокала вина. Один протянул мне.
– Как прошел день?
Тэд был приятно возбужден, и я не стала рассказывать о девочке с синяками и как раздраженно со мной разговаривала Наоми. Ни к чему это.
– Прекрасно. А как у тебя?
– Потрясающе. Девочка пошла на поправку. Ей намного лучше. Случай привлек внимание иностранной прессы. Весь день в больницу звонили журналисты. – Он заходил по кухне, не в силах стоять на месте, ероша волосы.
Случайно посмотрев на стол, я увидела, что пакет с сэндвичами так там и лежит.
– Крики прекратились. Галлюцинации тоже, – он повернул ко мне сияющие голубые глаза. – Это прорыв в нейрохирургии. Лечение психопатии оперативным путем.
Спустившиеся на ужин мальчики, время от времени поглядывая на отца, молча слушали его рассказ о том, чего стоило вернуть девочке здоровье. Какие пришлось сделать анализы и исследования. Ведь речь шла об операции на мозге. У ребенка были симптомы классического психоза с параноидальным бредом. Она плескала горячий чай на сестер, кусалась. А сегодня, сразу после операции, начала рисовать цветы.
Зазвонил телефон. Репортер из «Дейли мейл» просил рассказать о чудесном исцелении. Тэд поднялся с трубкой наверх.
Тео тут же взялся изображать, будто сверлит голову Эда тупым концом вилки, приговаривая:
– Сейчас я вылечу тебя окончательно, – а затем, не дав брату опомниться, завопил: – Голоса у меня в голове приказывают тебя убить!
– Идите наверх и делайте домашние задания, если закончили, – сказала я строго. – От мытья посуды я вас освобождаю. Кстати, Тео, ты показывал папе свою работу?
– Которую?
– «Место человека в природе». Нельзя, чтобы он увидел ее сразу на выставке.
– Боюсь, он меня