Так радостно! А на краю поляны
Мужчина, славный воин – и сверкают
Железный шлем и золотые кольца,
А на плечах пылает тёмно-красный,
Расшитый по краям военный плащ.
Он к нам подходит с песней, что поётся,
Когда душа ликует. А волчица
Смиренно, кротко отступает в лес.
Меня берёт он на руки, садится
Со мной у дуба, я же прижимаюсь
К его щеке своей щекой, играя
С холодным шлемом, с кольцами его
И слушая внимательно слова,
Что мне он говорит, – как непонятный,
Чужой, но сердцу сладостный напев.
Казалось мне тогда, что он мне дорог,
Что я, дитя, люблю его. Но вот
Меня он ставит на траву, целует
И в лес уходит. А ко мне волчица
Из чащи возвращается, и я,
Счастливая, игру с ней продолжаю.
Я рассказала первое, что помню.
Ты хочешь что-нибудь ещё узнать?»
На лице старушки появилось доброе, мягкое выражение, когда она ответила:
«Прекрасная дочь Вольфингов! Хотела б
Я целый день твой голос слышать. Как же
Тебе пришлось тот дикий лес покинуть?
Какие люди там нашли тебя?»
Солнце Крова ответила:
«Однажды вечером проснулась я, заслышав
Чужие голоса. В глухом лесу у дуба
Стояли воины. Их яркую одежду
Пурпурного и красного цветов
Разглядывала я. Улыбки, лица
Их выражали благородство. Ничего
Подобного я не встречала с той поры,
Как славный воин приходил играть
С ребёнком малым. Он и в этот раз
Был среди них, и добрая улыбка
Светилась на его лице, как прежде,
Когда я ластилась щекой к его щеке.
В руке держал он щит – на золотой обшивке
Прекрасного щита оскалил зубы волк.
Я протянула маленькие руки —
И славный воин взял меня с земли,
На плечи посадив. Он обернулся
К товарищам, счастливо улыбаясь,
Они же громогласно закричали,
Подняли вверх сверкавшие мечи
И о щиты забили ими звонко.
Но я не понимала, почему
Они ликуют, что они кричат.
Прекрасный воин на тяжёлый щит
Меня ссадил, и, весело крича,
Все в путь пустились через дикий лес.
Я больше и не вспомню ничего
Ни о волчице, ни о лесе том.
На память мне приходит древний зал,
Огромный, сумеречный. Для ребёнка мир
В нём заключался. Звуки, голоса
Мне непонятны, странны, незнакомы.
События чужды… Но год за годом
Я говорить учусь и понимать,
И вот уже я там своя, как дети
Могучих Вольфингов, товарищи по играм.
Я помню это время – час за часом
Веселье длилось. Женщина худая,
Высокая, с седыми волосами,
Смешавшими цвет серебра с овсом,
Была средь Вольфингов. Лицо её, как помню,
Светилось грустной, тихой добротой.
Когда