С одной стороны, когда моя подруга была замужем, мы с ней общались не так часто, как, например, мне, одинокой взрослой девушке, у которой вагон свободного времени, хотелось бы: в основном, по выходным дням, да по праздникам, хотя живем в одном подъезде, только на разных этажах. Но что я могла поделать, если обормот (Так Нюрка называла своего мужа за то, что он, по ее мнению, приносил в дом мало денег) отнимал у нее кучу сил и вечно действовал ей на нервы? Ну, сами понимаете, каким бы муж ни был, а кормить и обстирывать его все равно приходится, чтоб не протянул ноги раньше положенного и не выглядел, как бомж, вызывая ненужные пересуды соседей. Зато женщина, которую, как известно, хлебом не корми, только дай возможность выговориться, получает взамен заслуженное право на критику. Разумеется, как истинный педагог (Моя подруга преподает в школе французский), Нюрка положила немало сил на перевоспитание мужа (Она и критикой, между прочим, занималась исключительно для того, чтобы поднять его самооценку, дабы Лелик чего-нибудь добился в своей жизни). Но, то ли супруг оказался неподдающимся для воспитания, то ли у Нюрки с ее холерическим темпераментом не хватило терпения, но только, изрядно потрепав друг другу нервы, они в конце-то концов разбежались.
А вот теперь об обратной стороне медали. Оставшись одна, Нюрка вдруг обнаружила, что у нее свободного времени – вагон и еще целая тележка. Хотя, если уж быть совсем точной, после развода моя подруга осталась вдвоем с дочерью. Но на ее образе жизни это нисколько не сказалось. Ведь всем известно, что у таких шумных и активных по характеру мамаш растут, как правило, домашние дети. Нюркина дочь Милка хорошо училась, с кем попало не водилась, да и, вообще, из дома редко выходила, поэтому Нюрка решила, что она честно заслужила право пожить немного и для себя.
Теперь мы стали видеться гораздо чаще. Надо сказать, такую выдумщицу и приколистку, как моя подруга, еще поискать! Она умеет и вдохновить на разные приключения, и поднять настроение, и поддержать, если у тебя вдруг все идет наперекосяк. С Нюркой моя жизнь всегда становится интереснее, и я, наверное, даже сожалела бы, что она раньше не развелась, если б не ее привычка всех и вся поучать. Но, несмотря на это, еще совсем недавно я искренне считала, что мне ужасно повезло с подругой и, что на свете нет ничего более ценного, чем женская дружба. И вдруг оказалось, что в век высоких технологий дружбу следует проверять при помощи диктофона.
А дело обстояло следующим образом. Как я уже говорила, мы с Нюркой живем в одном подъезде, только я на первом этаже, а она – на третьем. Раньше мне казалось, что это очень удобно. К примеру, если мне лень подняться, а Нюрке – спуститься, то мы могли без проблем общаться, находясь каждая на своем балконе. Конечно, никто не спорит: при желании можно и созвониться, но ведь по телефону не передашь всех нюансов и эмоций. К тому же, лично я нашей телефонной связи не очень-то доверяю. Сама сколько раз на чужие разговоры случайно попадала, а люди чего только не говорят! В советское время такое даже на кухне нельзя было услышать. У меня иной раз прямо-таки щеки горят. Не хотела бы я оказаться на их месте. Хотя кто, спрашивается, виноват? Можно же было бы и потерпеть до личной встречи, а не обсуждать во всеуслышание все подряд.
Вот мы с Нюркой точно знаем, что соседка, проживающая между нами на втором этаже, работает в каком-то кафе, поэтому днем она спит, а вечером уходит на работу. А теперь скажите, что нам с подружкой мешает поговорить, не переступая порог дома? Без свидетелей, в привычной и уютной обстановке.
Но в один далеко не самый прекрасный день, точнее вечер, вернувшись с работы, я вышла на балкон выкурить сигаретку перед ужином. На дворе стояло бабье лето и настроение у меня было под стать погоде: такое же немного задумчивое и романтичное. Из головы не выходили слова какой-то песни, которую я слышала еще в далеком детстве: «Бабье лето, бабье лето – поздняя любовь». Устремив вдаль, затуманенный воспоминаниями взгляд, я медленно закурила. Мне кажется, что в этот момент я выглядела (причем абсолютно непреднамеренно), как женщина, которая точно знает, что ее уже в скором времени ожидает какое-то очень интересное приключение. И, конечно, я была бы совсем не прочь, если б меня кто-нибудь сейчас сфотографировал. Этот весьма эффектный и интригующий снимок я могла бы повесить у себя в кабинете, чтоб подразнить сослуживцев по поводу моей личной жизни.
Эх, хорошо жить на свете артистам и, вообще, всяким известным личностям! Каждый их шаг фотографируют папарацци, а потом размещают в прессе, будет что людям вспомнить на пенсии! А вот мне не остается ничего другого, как, следуя нюркиным советам, создавать в отсутствие реальной личной жизни ее видимость. Чтоб не давать некоторым доброжелателям повода говорить, что меня, мол, никто не хочет брать замуж, я делаю вид, будто выбираю. Ну, сами понимаете, лучше иметь репутацию девушки привередливой, нежели никем невостребованной. Поэтому, если я вижу, допустим, что мне на мобильник звонит Нюрка, я выхожу поспешным шагом из кабинета, чтоб у моих