Вернулся к действительности Варяг от легкого прикосновения к плечу – это Лена, разносившая чай, задела его локтем и мягко сказала:
– Извините. – И волнующей походкой прошла мимо, грациозно прогнулась, опуская чай на стол.
За веселой, ничего не значащей болтовней гости и хозяйки пили чай. Потом Варяг взглянул на часы и поразился тому, как быстро пролетело время. Охранники посмотрели на него выжидательно. Он в несколько глотков допил чай, поднялся и сказал:
– Нам пора. Спасибо за хлеб-соль.
– Уезжаешь? – огорченно протянула Лиза. – Может, еше часочек?
– Извини, дружок, дела, – развел руками Варяг. – Постараюсь на неделе еще приехать.
– Да, уж ты постарайся, – сказала Лиза с упреком – совсем как взрослая женщина, а Лена впервые за весь вечер взглянула в упор на Варяга, и он отметил, что глаза у нее серо-голубые.
Глава 4
Могли бы договориться
На переделкинской даче Николая Радченко между тем все возрастало напряжение. На время проведения операции по устранению Варяга Колян поручил охрану дачи и безопасность жены Надежды одному из своих подручных по кличке Репа – бригадир окрестил его так за невыразительное лунообразное лицо. В своем подчинении Репа имел отряд охраны непосредственно в Переделкине, а также несколько групп бойцов в Москве, которые должны были присматривать за торговыми точками, уже взятыми бригадой «под крышу». Несмотря на свой невозмутимый вид, Репа не на шутку заволновался, когда никто из бойцов, ушедших на операцию, не вернулся обратно.
В бригаде укоренилась вера в сверхъестественную удачливость Коляна, так что братва чувствовала себя неуязвимой и боялась только своего главаря. Теперь же, когда с самим Коляном явно что-то произошло, они впали в уныние. Репа и сам хотел бы выяснить, что стряслось, и послал людей на разведку в поселок Раздоры, где находился особняк Варяга. Кроме того, он позвонил в Москву и приказал одной из групп пройтись по точкам для очередного сбора дани. Однако пацаны не вернулись ни к вечеру, как было условлено, ни на следующий день. Обуреваемый недобрыми предчувствиями, Репа позвонил в Москву на хату, где жили бойцы, – узнать, как прошел обход территории. Однако к телефону никто не подошел. Впрочем, пока на даче имелось в достатке жратвы и выпивки, разбегаться бойцы не собирались – перспективы их дальнейшей жизни в столице хотя и были туманны, в родной Сибири они все равно никогда так не кайфовали. О том, что с Коляном и его бригадой произошло что-то неладное, бойцы догадывались, но полагали, что, даже окажись Колян и его люди в ментуре, ментов они на эту дачу все равно не наведут. Неопытному молодняку и в голову не приходило, что кроме лягавых существуют силы, способные посягнуть на дачу грозного Николая Радченко. Впрочем, такая мысль парней напугать не могла – вооруженные до зубов, поднаторевшие в наездах и разборках, они были уверены, что отобьются