И он со вздохом обмакнул хлебную горбушку в свою тарелку.
С минуту над столом висела тишина. Актеры молча хлебали горячее варево, раздумывая над сложившейся ситуацией, а затем Вотша не слишком уверенно предложил:
– А может быть, нам в конце показать «Закон леса»?
Прок оторвался от тарелки, поднял взгляд на Вотшу и грустно проговорил:
– Эта вещь, Бамбареюшка, хороша для показа при дворе какого-нибудь вожака, в местах, где царят патриархальные нравы и чтятся классические моральные ценности. А вольный город Ласт привык смотреть на подмостках комедию, и чем эта комедия вольнее, тем лучше. «Закон леса» – трагедия, а этот жанр вряд ли пользуется здесь успехом.
– А мне кажется, Бамбарей прав! – неожиданно вмешалась в разговор Вероза. – «Закон леса» – это лучшее, что есть в нашем репертуаре. Даже северные лисы, ничего не понимающие в актерстве и считающие высшим проявлением искусства колотьбу в бубен, плакали, когда мы показывали «Закон леса»… И потом, если, как ты, Прок, говоришь, жители Ласта давно не видели трагедии, это будет для них в новинку, а значит, наверняка заинтересует.
Тетка Мармела, внимательно слушавшая Верозу, положила ложку рядом с тарелкой и, прищурив глаза, уперлась взглядом в Прока.
– Вообще-то, старик, ты в последнее время частенько говоришь одно, а делаешь другое.
Это заявление было настолько неожиданным, а обращение «старик» настолько непривычным и неприятным для дядюшки Прока, что он буквально выронил ложку и, растерянно оглядев своих товарищей, поинтересовался:
– Что, собственно говоря, ты имеешь в виду?
– То, что ты нам постоянно твердишь о служении истинному искусству, о нашем высоком предназначении, о пламени настоящего чувства и неподдельной страсти, а на подмостки тянешь голые задницы и плоские шутки! – громко и яростно выпалила тетка Мармела.
После этих слов дядюшка Прок совершенно растерялся. Еще раз оглядев своих актеров и встретив явно не сочувственные ответные взгляды, он пожал плечами и вдруг осипшим голосом забормотал:
– Но… вы же должны понять, что… это… иногда приходится идти на компромиссы… Иногда, чтобы заработать, приходится давать зрителю то, чего он хочет, к чему он привык и чего ожидает…
– А ожидает он, конечно же, голых задниц и плоских шуток, – поддержал старого актера Эрих, но в голосе рыжего парня было слишком много иронии, чтобы принять эту поддержку! Именно эта ирония помогла дядюшке Проку хотя бы частично вернуть привычный апломб. Гордо вскинув голову, он заявил:
– Да, большая часть наших зрителей ожидает именно этого и готова платить за подобное полновесной монетой! Или вы готовы отказаться от еды и одежды ради… э-э-э… «высокого искусства»?!
И тут он буквально захлопнул рот, словно пытаясь поймать последние вылетевшие из уст слова. Но они уже вылетели, и невозможно было что-либо исправить. Бамбарей, Эрих, Вероза, Мармела и даже маленькая Элио молча уставились