– И спохватились только сейчас.
– Несколько дней назад. Наши аналитики считают, что у нас нет времени. Груз может находиться в Москве. Или в любом другом городе России. Его могли вывезти за это время куда угодно. Наши эксперты гораздо лучше просчитывают логику западных разведслужб, чем возможные действия террористов с Востока. Там все слишком нерационально. Трудно иметь дело с людьми, для которых сама жизнь не является главным приоритетом.
– Вы знаете, что в восточных странах нет такого понятия, как детективная литература? – неожиданно спросил Дронго. – Я об этом часто думаю. Дело в том, что западная цивилизация слишком рациональна. Все просчитано и прагматично. Они рисуют в своих храмах Христа, рядом обязательно где-нибудь присутствует Иуда, предавший Учителя, и Дьявол, соблазняющий людей. Даже в Сикстинской капелле четко видно, где праведники, а где – грешники. От кого Христос отвернулся, к кому – повернул лицо. А в исламе такого просто не может быть. Любые изображения запрещены. Вера существует на подсознательном уровне. Бог есть Бог, и он всегда прав, а Сатана лишь пытается соблазнить человека. И вера должна быть не в конкретных образах, а в душе. Поэтому детектив, излагающий факты против формально невиновного человека, у мусульман почти невозможен. Здесь чувства и вера играют бóльшую роль, чем формальное соблюдение закона. На Востоке человек не может быть оправдан, если он виновен. Даже если расследование происходило с нарушением каких-то формальных процедур. На Западе человек не может быть признан виновным, если во время задержания и допросов формально были нарушены процессуальные нормы. В первом случае речь идет об убежденности вины, во втором – о формальном следовании закону. И я не уверен, что западный судья всегда прав, когда в силу юридических тонкостей должен оправдывать негодяя или насильника. Хотя помню, что любое сомнение должно толковаться в пользу обвиняемого. Но это уже классика западной юриспруденции.
– Чего в тебе больше? – поинтересовался Владимир Владимирович. – Западного рационализма или восточного иррационализма?
– Всего понемногу. Насколько я помню наш утренний разговор, вы говорили, что у меня будет еще и напарник. Как вы знаете, я не люблю работать вместе с кем-то. Это мешает и отвлекает. А если буду думать еще и о том, как обеспечить его безопасность, то у меня просто не останется времени на работу. Кто