– Дядя Леня, – спросил я, – ты задумал что-то плохое?
Он удивился и стал выяснять, с чего я это взял. Я рассказал ему о тени и черном дирижабле над его головой.
Дядя Леня выглядел растерянным: как он ни пытался что-то увидеть, у него ничего не выходило.
– Плохо, – наконец сказал он. – Ситуация проработана кем-то таким образом, чтобы я о ней ничего не знал. Готовится нападение, как я понимаю. Они не знают, что рядом со мной человек, который видит скрытое от меня: защиту от тебя они не поставили, потому что просто не подозревают о твоем существовании. Я горжусь, что успел многому научить тебя. И я благодарен тебе, Рушель, за то, что ты предупредил меня. А теперь, пожалуйста, попробуй прожить ситуацию вперед. Какой сценарий написан моими неприятелями для меня?
Я погрузился в воспоминания будущего по линии дяди Лени и увидел, как среди ночи к его дому подъезжает уазик с медицинским крестом на дверце. Из него выходят одетые в белые халаты мужчины и идут в дом. А вот уже они выводят дядю Леню в смирительной рубашке и сажают в машину…
Я описал своему учителю виденное.
– Плохо, – сказал он. – Они объявят меня сумасшедшим и начнут пичкать препаратами, убивающими мои способности.
– Но почему? – я одновременно плакал и негодовал.
– Потому что я не хочу жить по их сценариям и мешаю им подсаживать на иглу их сценариев людей. Я мешаю им. Другие люди, противостоящие системе, всегда мешают системе. Система старается избавиться от их инаковости. Помни об этом, береги свой дар. А теперь иди домой, мы больше не увидимся.
Я послушался и ушел. Мне хотелось задать дяде Лене много вопросов. Но я понимал, что нельзя тратить на это время.
Позже от родителей я узнал, что он экстренно уехал в неизвестном направлении.
Мечта вызревает и наливается силой в тонком мире, чтобы потом перейти в виде результата в мир телесный
Мое постижение законов мира
Расставание с учителем стало для меня своего рода инициацией. Теперь я должен был принимать все решения сам. Конечно же, были родители, которые во всем и всегда поддерживали и консультировали меня. Но специфика их работы с людьми и ситуациями была принципиально иной: они акцентировались на целительстве и весьма преуспели в разных его формах. Я же продолжал искать способы глобальной самоидентификации человека на границе разных миров.
К семи годам я уже вполне отчетливо понимал, насколько переплетены и малоотделимы друг от друга телесный и ментальный планы нашего бытия. Мне доставляло огромное удовольствие снова и снова проделывать опыты, в результате которых изменения в тонком мире оказывали влияние на фактологию мира вещественного.
Как и любому ребенку, мне было важно делиться приобретенными знаниями с кем-то, рассказывать о них. Да-да, несмотря на