Но ее развернуло в другую сторону.
– И что эти девочки выдумали? Роза Ефимовна, нуу, ты знаешь эту семью, обеспечены, но мальчики там почти все болезненные, сватает к тебе своего племянника Аркадия! Каково? Короче, отдам в хорошие руки с материальной поддержкой…
– Надеюсь, ты поблагодарила Розу Ефимовну?
– А тут Ниночка встряла в разговор, едва Розу Ефимовну не обидела! Говорит, у меня племянник в самом Внештрансе водилой работает. Пьет только дома, зарабатывает хорошенько, и, что важно, мужское здоровье ого-го!
– Надеюсь, ты поблагодарила Ниночку?
– Но тут встряла Викторовна! У них, в группе «Здоровье», весьма интеллигентный гуру. Все книги перечитал, все истолковывает. На баяне играет! Хлипковат, но какие-то мудреные гороскопы совпадают…
– Откуда столько барахла со сватьями и советчицами? Я и так живу хорошо, у меня все есть. Надеюсь, ты поблаго…
– А я еще круче! Сашенька Гришин уходит в запас и возвращается сюда, к маменьке Лидии Сергеевне. Звание! Квартира! Пенсия!
Она торжествует.
– Ах, Аглая, Аглая, и это не мой Вонифатий!
Она долго молчит, ставит на блюдечко допитую чашку.
– Права ты только в одном случае, если твой Вонифатий живым в сердце горит. Даже после смерти.
Опускаю глаза.
– Что происходит? Почему он не видит, что отдает меня на муку?
Припоминает что-то…
– Что мне в моем погибшем имени?.. Кляни меня, но не гони меня. Убей, но не гони меня… Так, кажется, у Тарковского… Так просто!
Ее слезы не капают, падают. Отвесно. Редкие. Крупные. Одна за одной.
Достаю НЗ – фляжку с коньяком. Подливаю в кофе. Только бы она выдержала это.
– До этого, оказывается, я всего лишь влюблялась…
– Ты помнишь тот год, когда этот мелкий глупец меня бросил? Ну, я еще ушла работать в котельную?
– Кажется, что-то было…
– Теперь я тебе говорю: радуйся! Безответная любовь – диамант преображения человека. Сначала погаснет страсть. Это – год, два, три. Но если ты рассмотришь и пронесешь сквозь сжигающую страсть саму любовь – станешь иной.
Смотри, сколько людей вокруг! Мельтешат, развлекаются, хотят спать, жрать, размножаться, не слишком утрудив себя, изворачиваются, лгут сами и оттого верят раскрашенным фальшивкам. И Бог смотрит на них. Достойны ли они огромного святого Дара? Нет. Поэтому любовь реже алмазов. И кому даровано – молчалив.
А желание обладать – из дешевых рекламных бумажек. И девицы попискивают «ах-ах, хочется и мне!» А все обмануты, потому что все навязано, чтобы сделать из нас обслуживающий персонал, производственный фарш. Зачем нам суррогатная морковка? Мы – настоящие, а любовь – тяжелейшее червонное золото награды за все предыдущее, за твою человеческую состоятельность.
Ты помнишь, откуда эта фляга? Твоя память ничего не говорит тебе? Эти дороги Чечни, расстрелы Абхазии?