Московский печатный двор в жизни российского общества и государства XVII века
Московский печатный двор в первой половине XVII века[1]
Книга – это камень, прочный фундамент, на котором построено здание христианских традиций. Именно Книгой – Писанием и Преданием – определяется сущность христианской веры, этическое, эстетическое и социально-политическое учение. На авторитете боговдохновенного Писания построена литургическая, учительная и учебная христианская литература. Особенное значение книга и книжность с первых дней существования получили в культуре православных земель. Основополагающее значение книги в русской традиционной культуре было давно понято наукой и стало причиной стремления сохранить и изучить православное книжное наследие, не теряющее и сегодня своего значения и актуальности. К сожалению, справедливо высокая оценка историко-культурного значения книги очень долгое время относилась только к книжности рукописной. В то же время сама роль книги в православии определяла неоценимое значение книгопечатания. В. Гюго сравнивал влияние распространения книгопечатания с влиянием на историю человечества изобретения колеса. Но если колесо позволило человеческой цивилизации преодолеть земные расстояния, то книга позволяет преодолевать еще и время.
В русской науке и в представлениях российской общественности XX в. сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, основные научные усилия были направлены на решение вопроса о начале русского книгопечатания, становление которого и сегодня тем не менее остается темным пятном в политической и культурной истории Российского государства. Мы до сих пор не можем убедительно ответить, кем, где и когда были напечатаны так называемые анонимные издания, в большинстве своем предшествовавшие деятельности первого известного нам русского печатника Ивана Федорова. Именно это имя стало символом революции в истории книжного знания и книжной культуры Московского государства. Дьякону московской церкви Николы Гостунского Ивану Федорову, его соратнику Петру Тимофееву Мстиславцу посвящены многие сотни работ, раскрывающих различные аспекты их деятельности в России и за ее рубежами. Однако продолжение деятельности русских первопечатников, работа их московских последователей и преемников, при которых книгопечатание широко вошло в церковную и государственную жизнь, стало неотъемлемой частью русской культуры, основой народного образования, изучено много хуже, чем деятельность и жизнь первопечатников.
И