У порога в беспорядке валялись ботинки и куртка. Свет включать она не стала, наоборот, выключила в холле и на кухне и в полной темноте, на ощупь, добралась до кровати, споткнувшись о скомканный свитер. Лекс свернулся в комок почти на самом краешке и, казалось, спал. Марина отбросила покрывало с другой стороны кровати, осторожно, стараясь не задевать покалеченную руку, развернула его на спину, в ответ он только шумно вздохнул. Подумав, она всё-таки стащила с него брюки и, выдернув из-под него одеяло, накрыла им сверху.
– Ну, вот и отлично, – вздохнула она, устало уронив голову на подушку, почти моментально заснула, уткнувшись лбом в его плечо.
Под утро ее разбудил Богард, скатившийся во сне с верхнего края подушки ей на голову. Лекс обнимал ее загипсованной рукой, повернуться, не потревожив его, не было ни малейшей возможности. Марина стащила кота с подушки, тот недовольно фыркнул, повернулся к ней спиной и улегся ей под бок.
«Обложили со всех сторон», – усмехнулась она про себя.
В окно медленно вползал мутный рассвет, тихо шуршал дождь, глаза закрывались сами собой.
В следующий раз Марина проснулась от грохота. Она буквально подпрыгнула на кровати. Лекса в комнате не было, зато был кот, очевидно, только что перевернувший тяжелый крутящийся стул у компьютерного стола и теперь взиравший на него с высокомерием победителя. В дверях показался полураздетый Лекс – мокрые волосы торчали во все стороны, лицо в пене для бритья и почему-то опять в крови. Марина заметила в его левой руке бритвенный станок и внутренне расслабилась.
– Какое нежное пробуждение, – только и сказала она, откидываясь обратно на подушки.
– Напугалась? – Лекс поднял стул и погрозил коту бритвенным станком, тот угрозой не проникся, задрал хвост и удалился прочь.
– Ты порезался, – она потянулась и встала.
Лекс дотронулся до кровоточащей царапины торчащими из гипса кончиками указательного и среднего пальца.
– Надо электробритву найти, левая рука нерабочая. Она забрала у него станок, одновременно развернув крутящийся стул.
– Падай, – она слегка толкнула его в грудь, заставив сесть, – шрамов на тебе и так много, не вздумай ерепениться, – с этими словами она уперлась коленом в стул, придвинула его к стене, осторожно провела бритвой по его щеке.
– Как бы и не собирался ерепениться, – усмехнулся он, здоровой рукой обнимая ее за талию под своей же майкой, заменившей ей ночную одежду.
– Не отвлекай меня, – с притворной серьезностью отозвалась она, разворачивая его подбородок так, как ей было удобно.
В его глазах заплясали черти, взгляд вновь казался живым.
– Я дам тебе знать, когда ко мне можно будет приставать.
– Хм…
Она вновь бесцеремонно повернула его голову.
– Не