– Прости.
– Я не помню уже. Мы вместе опять. Кто кого убивал, брат?
– Вот теперь ты простил меня, Авель. Забыть – это значит простить.
И я постараюсь не помнить.
– Да, мой брат. Лишь пока вспоминаешь – виновен»
Офис концерна «Автослейд» оказался огромным: рядами стояли компьютеры, суетились люди. Целый город, а не помещение. Никто не поздоровался с Вадимом при входе. Он внимательно отсчитал третий стол справа в левом ряду у стены и, как по минному полю, пошел к нему. Взрывов не последовало. Вадима, казалось, никто не видел. Он осмелел, уверенно сел за стол и принялся изучать свое новое рабочее место.
В первом же ящике стола его ждал сюрприз: белая рубашка, только что купленная, в упаковке.
– Извините, но это предназначалось не вам! – послышался из-за спины мягкий вкрадчивый женский голос. Голос как будто ждал, пока он откроет ящик и найдет рубашку, и потому старался говорить, как можно тише, почти шептал.
Вадим поднял голову. Она явно нервничала.
«Неужели все? Теперь она всем расскажет, что я – не Макс. Нет, нужно играть до конца, идти ва-банк», – лихорадочно думал Вадим, глядя на застывшую рядом хрупкую женщину.
– Тогда зачем класть рубашку в ящик моего стола? – решился он прыгнуть в холодную воду.
– Извините, я не знала, что Макса пересадили, – смущенно ответила она и протянула руку за рубашкой.
– Ай да Алика! Молодец! Умеешь даже к самому последнему мизантропу подход найти, – резко завернул к ним, проходящий мимо коллега.
– Так это мне или не мне? – прижимая к себе рубашку, наигранно смело спросил Вадим.
Менеджеры стали подтягиваться к его столу, с любопытством разглядывая рубашку. Но подмены Макса Вадимом по-прежнему никто не замечал.
– Тебе, конечно, кому еще же, Макс, – сказал один из них. – Видишь, девушка вину искупить хочет! Помоги ей, скажи спасибо, и помиритесь наконец! Нам ссоры в офисе не нужны, у нас культура – корпоративная.
– А что произошло? – совсем сбитый с толку спросил Вадим.
– В пятницу на вечеринке, она тебе на рукав вино пролила красное. Ты орал, как ненормальный! Ты что, не помнишь? Странно, ты же не пьешь… – и он ушел, смеясь.
Макс не любит вино, тем более красное, все правильно. Почему она догадалась, а остальные – нет? В замешательстве они потянули рубашку каждый на себя. Потом Алика вдруг рассмеялась, отпустила рубашку, круто развернулась, и ее каблучки зацокали уже в коридоре.
Вадим догнал ее у лифта и пригласил пообедать вместе.
Они сидели за столиком в кафе, принадлежащем автоконцерну. Цветы в вазах почему-то были искусственными и ничем не пахли. Вадим, пользуясь случаем, пока Алика, опустив ресницы, изучала меню, пристально вглядывался в ее лицо. На вид ей лет двадцать семь или чуть больше. Уставшее лицо, короткая стрижка, полные жизни глаза. Что-то трогательное и ранимое неуловимо сквозило в ее движениях. Она напоминала сломанную куклу, забытую во дворе на скамейке