Он пытался закрывать окно, опускать жалюзи и работать. Но тщетно. Взгляд искал встречи снова и снова. Инвалид стал олицетворением его пустоты. А пустота, сколько ни закрывай окна, – меньше она не становится.
С работы Вадим возвращался в пустоту квартиры Макса. Каждое утро он начинал собирать вещи, решая вернуться домой. И каждый вечер откладывал в надежде услышать телефонный звонок, который вернул бы ему Алику. Часами он бродил по квартире и до боли в ушах вслушивался в тишину.
Тишина. Труднее всего найти себе место в пустой квартире.
Он ждал лишь одного телефонного звонка, который разорвал бы тишину на куски.
В конце концов звонок прозвенел, но это была не Алика. Вадима известили о том, что его, то есть они считали, что Макса, уволили.
«Даже пятнадцать лет твоей работы в компании не стоят клиента, которого мы потеряли из-за ошибки в последнем отчете», – был вердикт.
И Вадим почувствовал облегчение.
Мерный стук колес поезда успокаивал боль. Сквозь темноту леса за вагонным стеклом Макс увидел окна дома Вадима. Он взглянул на свое отражение в вагонном стекле и снова вспомнил его лицо, освещенное всполохами огня в камине.
Был вечер, Макс разводил огонь. Вадим робко вошел и сел рядом. Он чувствовал себя виноватым в том, что не справился с жизнью Макса. Но Макс уже давно решил для себя, что останется здесь, в деревне. Он продаст квартиру в Москве и купит дом неподалеку. Вадим – единственный, кто почувствовал его одиночество. Их жизни – зеркально схожи между собой, оба они выброшены на мель времени. Наверно, им двоим предопределено было встретиться. Они двое будут смотреть, как единственное полено дает силы огню, и как постепенно камин разгорится, и все еще сможет наладиться.
– Мне казалось, правда моего дома в том, что он – умирает, – сказал тогда Вадим. – Но это не так. Когда я смотрю на огонь в камине, я понимаю его смысл, знаю его правду. Он, как полено, которое всегда горит и дает искры другим, даже самым сырым. Это место, куда всегда можно вернуться.
– Да, это дом на усталость, – ответил Макс.
Макс уехал. Вадим снова остался один.
Ночью ему снился клеверный сон. Только Алика уже не звала за собой туда, где за холмами начинался другой мир или мир, где все по-другому. Лишь молча постояла на краю поля, отвернулась от него и исчезла.
Вадим открыл глаза. Тишина. Ночь – черна, как деготь. Казалось, темнота весит тонну, и уже ничто не в силах оторвать ее от земли.
Он подошел к окну. Огоньки по краю поля, словно кто-то