– Я пошел. Спокойной ночи.
– Привет, Канцлер.
– Не спишь, Министр? Или у вас уже утро?
– Хочешь подловить?
– На фига ты мне сдался?
– Мало ли… На тебя выходила Квинни?
Разговор на секунду остановился. Замерли строчки на экране. Собеседник раздумывал чуть дольше, чем это обычно бывает в непринужденном разговоре.
– О чем ты, Министр?
– Землевладельцы съедят тебя с потрохами, Канцлер. О такой мелочи, как я, и речи не идет.
– Чего ты хочешь?
– Есть схема…
В доме давно все спали. Часы показывали три. Потирая красные глаза, он сидел за монитором, пока прямо под носом не оказались вдруг клавиши «джей» и «кей».
Тогда он вышел из Сети и лег. Ему снились темные запутанные коридоры и чужие глаза в прорези красного капюшона.
Потом он отключился совершенно, чтобы в семь утра подскочить от визга будильника.
Они вышли из дома одновременно – отец, мать и Арсен. Отец сел в черный «Фольксваген», мать в серую «Тойоту». Арсен спустился в метро; очень удобно: школа всего в одной остановке. Никаких пробок. Никаких пересадок. Десять минут отчаянной толкотни – и ты на месте.
Как всегда с утра, он почти ничего не соображал. Остановился у автомата с горячими напитками, взял себе двойной кофе. Пятница – послезавтра, времени нет, но шестеренки уже сложены как надо. Еще чуть-чуть, смазать зубчики, подтолкнуть мизинцем – и механизм заработает, заработает…
– Снегов!
Он обернулся. Марьяна Чабанова, в изумрудной меховой курточке, с изумрудными, вечно распахнутыми глазами. Одноклассница.
– Привет.
– Чего тебя в школе нет? Я думала, ты болеешь…
– Болею, – согласился он и отхлебнул кофе.
– У тебя глаза красные, – сказала Марьяна не то с осуждением, не то с сочувствием. – Пьешь? Колешься?
– Пью, – он сделал еще глоток. – Колюсь.
Она засмеялась. Приятно было смотреть, как она смеется, – легко, без скрытого смысла. Искренне веселится.
– А если честно?
– Я работаю, – признался он неожиданно для себя.
– Где?
– В министерстве.
– Курьером?
– Министром!
– Вот умница, – она кокетливо поправила шапочку-наушники. – Слушай, я на первый урок все равно не пойду уже. Давай по пирожному? Угощаю!
Половина девятого. Вне Сети он всегда чувствовал время, не глядя на часы. Обычно к девяти он уже снова был дома – не выходя на поверхность, пересаживался с одного поезда на другой, возвращался в пустую квартиру и садился за компьютер. Такое положение вещей не могло существовать долго, но пока оно держалось, и Арсен намеревался выжать из него все возможное. С толком использовать любую минуту.
Марьяна смотрела, улыбаясь.
– Ну давай, – согласился он, поколебавшись. – Только каждый платит за себя.
У него были карманные деньги – не так мало, если считать, что он почти ни на что не тратил. Он взял себе