Во все остальные дни недели на стадионе тренировались молодые спортсмены, и мы там бегали по дорожкам, прыгали, метали гранаты и копья, вовсю работала наша спортивная школа.
В первые дни войны футбольное поле было изрыто окопами. Там были установлены зенитки, в землянках и блиндажах жили зенитчики, охранявшие московское небо (как мне запомнилось, в основном это были женщины).
Хорошо помню, как началась война. Мне было уже почти семь лет, и я запомнил хмурых людей, стоявших на улице возле больших жестяных громкоговорителей в ожидании новостей с фронта. Мне была непонятна тревога людей. Мальчишки искренне радовались войне. Во-первых, на фронте можно совершить подвиги и прославиться. Тем более что победить любого врага для нашей великой Красной армии, конечно, не составит никакого труда. Опасались только того, что война быстро кончится и мы не успеем повоевать.
Нас, мальчишек, очень интересовало то, что будет в подвалах, которые оборудовались как бомбоубежища.
Авианалеты, особенно самые первые, были сильные и опасные.
Рядом с нашим двором располагался военный завод по ремонту автомобилей. И вот во время первых авиационных налетов бомбы попали в аккумуляторный цех. По всем окрестностям были разбросаны свинцовые рамки и пластмассовые куски батарей, и мы все это собирали. Рядом была Морозовская больница, и думаю, что медикам тоже нелегко пришлось в эти первые дни войны и воздушных налетов.
Я, к великому моему сожалению, не был допущен в те команды, которые во время бомбежек поднимались на крыши домов и гасили зажигалки. Лет мне было маловато, да и мама крепко держала меня за руку. Я был у нее один, и она очень за меня переживала.
Ну а прямо напротив нашего дома располагался сам великий Гознак, который печатал деньги и чеканил ордена. Его замечательный коллектив всегда шел на демонстрациях в первой или второй колонне.
Иногда нам, ребятам, удавалось пристроиться и пройти по Красной площади вместе со взрослыми.
На демонстрации я ходил и потом, когда стал студентом, уже в колонне Бауманского района, которая обычно была замыкающей. И когда часов в шесть мы завершали прохождение, Сталин всегда стоял на трибуне Мавзолея.
Потом демонстрацию трудящихся начали все больше «подрезать», пока не свели ее прохождение к часу с небольшим, чтобы не утомлять наших стареющих вождей.
Мог ли я в детстве предположить, что когда-то пройду по Красной площади, ассистируя знаменосцу – это был один из заместителей председателя Московского совета (вице-мэр по-нынешнему). Слева от знаменосца всегда шел руководитель профсоюзов, справа – комсомола.
Только