Сложно передать охвативший меня ужас, когда мы пробежали пару десятков метров по дороге… По ней, вероятно, на звук, шло не менее двух десятков мертвяков, и это только те, которых мы видели, благодаря освещению дома Ильи. Я включил фонарь и посветил нам за спину.
– Твою мать! Назад! Назад, Иваныч, во двор!
Снеся головы троим, что успели дойти до забора нашего дома, мы перемахнули через ворота, чтобы не тратить время на открывание и закрывание калитки. Я чуть наклонился, оперся зажатым в руках дробовиком о колени и тяжело дышал.
– Мля, хорошо, что курить лет десять назад бросил, – сказал Иваныч, тоже тяжело дыша, – мы их не спасем.
– Нет, – отрицательно помотал я головой, – не спасем, слишком много мертвяков. Пошли, проредим хоть их, за карабином сходи.
Мы с Иванычем пристроились на куче стройматериалов и методично, не торопясь, начали отстреливать мертвяков на дороге. Иваныч тех, что у дома Ильи, благо там светло и оптика позволяет, а я тех, кто перся мимо нас по дороге.
Марево над стволом «моссберга» уже не давало нормально целиться, когда я расстрелял не менее полусотни патронов, и, как говориться, помощь пришла в последний момент – из-за поворота сначала донесся шум дизеля, а потом показался омоновский бронированный КамАЗ. Он остановился напротив нас, а из бойниц отстрелялись по оставшимся зомби, произведя зачистку территории у нашего дома. В кунге открылась дверь, и из нее в талое месиво спрыгнул человек – черная форма, бронежилет, каска и короткий автомат с коллиматорным прицелом.
– Ну, вы ё…, даете, мужики, устроили тут тир ё… чо, пустите, ё…
– Через ворота сигай, – махнул я ему рукой.
Омоновец лихо перемахнул через ворота и взбежал на нашу импровизированную «крепостную стену».
– Чо у вас тут?
– Командир, хрен с ним, что у нас, вон там… – показал я рукой, – там, возможно, еще есть, кого спасть. А мертвяков больше, чем дофига.
– Понял, ё…, – ответил он, и, вынув из подсумка рацию, сказал, – Мохнатый, дом на двенадцать часов, освещенный, зачистка и эвакуация.
– Принял, – сухо ответили ему и КамАЗ, рыкнув дизелем, поехал вперед.
Бой, точнее, отстрел мертвяков, продолжался минут двадцать, а когда все стихло, у омоновца вновь зашуршала рация, и последовал доклад:
– Зачистили, один… Точнее, одна, живая, чистая, второй укушен, но пока человек… перевязали.
Омоновец вопросительно на нас посмотрел.
– Ну, сюда пускай везут обоих… А укушенный как умрет… застрелим.
– Сюда обоих, – передал наши пожелания омоновец.
– Принято, – проговорили ему в ответ…
Николай – так представился командир ОМОНа, вернее, собственно самих бойцов ОМОНа было всего трое, он и еще двое его подчиненных, а остальные представляли собой сборную солянку из оперативников и пэпээсников города.
– Мы здесь недалеко забазировались, – говорил он, присев в беседке во