Глава 4. Пхакдинг
31 марта 1996 года. 2800 метров
Для тех, кто не валял дурака и не расслаблялся, ежедневные переходы заканчивались чуть позже полудня, но редко до того, как жара и боль в ногах заставляли нас спрашивать каждого встречного шерпа: «Как далеко до лагеря?» Ответ, как мы вскоре узнали, был всегда неизменным: «Не больше трех километров, сагиб…»
Вечера были тихими, дым поднимался в спокойном воздухе, смягчая сумерки, быстро меняющееся освещение озаряло горный хребет, где мы должны разбить лагерь следующей ночью, а облака закрывали те места, по которым нам предстояло пройти. Растущее возбуждение снова и снова увлекало мои мысли к Западному гребню…
Когда садилось солнце, я зачастую чувствовал себя одиноким, но лишь изредка мои сомнения возвращались. В такие минуты мне казалось, что вся моя жизнь осталась позади. Ступив на гору, я знал (или верил), что это чувство уступит место полной концентрации для решения предстоящей задачи. Но иногда я спрашивал себя: неужели я проделал весь этот долгий путь только для того, чтобы понять, что на самом деле ищу то, что оставил позади.
Из Луклы путь лежал на север по сумеречному ущелью, где бурным потоком неслась с ледника по засыпанному валунами руслу холодная речка Дудх-Коси. Первую ночь нашего перехода мы провели в деревушке под названием Пхакдинг.
Эта деревушка состояла из полдюжины домов и переполненных гестхаусов, в которых останавливались треккеры[22] и альпинисты, и была расположена на горизонтальном выступе склона над рекой.
С наступлением темноты подул по-зимнему холодный ветер, и утром, когда я поднимался вверх по тропе, на листьях рододендронов ярко блестел иней. Но Эверест находится на 28 градусах северной широты, то есть чуть выше тропиков, и как только солнце поднялось достаточно высоко, чтобы его лучи проникли в глубь каньона, температура резко поднялась. К полудню, когда мы перешли четвертый за тот день шаткий пешеходный мост, подвешенный высоко над рекой, пот градом катился у меня по лицу, и я разделся до шортов и майки.
За мостом грунтовая тропинка отошла в сторону от берегов Дудх-Коси и стала зигзагом подниматься вверх по крутой стене каньона. Периодически на тропинке встречались небольшие рощицы благоухающих сосен. Изысканно рифленные шпили ледяных пиков Тамсерку и Кусум-Кангру пронзали небо на расстоянии более трех вертикальных километров над головой. Это был красивый край, поражавший своим величием, но вот уже много веков он не являлся дикой и неосвоенной территорией.
На каждом клочке пахотной земли были устроены террасы, на которых выращивали ячмень, гречиху или картофель. Молитвенные флажки были натянуты на веревках между склонами гор, тут и там встречались древние буддистские чортены[23] и стены, выложенные из покрытых резьбой камней мани[24], стоявшие, словно часовые,