Лиззи вновь усмехнулась.
– Если это действительно так и она занимается проституцией и распространяет дальше свою болезнь, – продолжала Алекс, – то пусть пеняет на себя. Ей придется пойти с нами.
– Это как нам повезет, – ответила Лиззи. – Ты возьмешь инициативу на себя, а я буду на подхвате. Со мной они вряд ли захотят осложнять отношения, а там – кто знает? С их долбанутой мамашей лучше не связываться. Кстати, ты ее видела?
– Нет, и надеюсь, что так будет и дальше, если учесть все, что я о ней слышала и какого сыночка она произвела на свет. Я тут все пытаюсь выяснить: уже доказано, что они избили доктора, или еще нет? Ты что-нибудь слышала?
– Пока ничего, но ко вторнику постараюсь разузнать. Итак, во сколько и где мы с тобой встречаемся? Предлагаю поехать туда вместе на одной машине.
– Только так, и никак иначе. Встретимся у входа в «Теско», часиков этак в десять, согласна?
– Отлично. До вторника.
– Погоди, а ты сегодня придешь на премьеру?
– Черт, у меня совершенно вылетело из головы! Конечно, я там буду вместе со всем нашим отделом. Так что вам – ни пуха ни пера! Смотрите, не облажайтесь, – на прощанье поддела она.
Алекс рассмеялась и нажала «отбой». Спустившись в кухню, она обнаружила на столе миску с мюсли. Рядом стояло молоко, йогурт и даже лежала ложка. Улыбнувшись едва ли не отеческой заботе со стороны Джейсона, она принялась есть – не исключено, что до конца дня у нее во рту не будет ни крошки.
Пока что все шло в соответствии с планом. Волноваться нет поводов. Ей незачем создавать проблемы из воздуха. Если же что-то пойдет не так, она сразу узнает об этом.
Сделав себе кофе, Алекс вернулась наверх и проверила личный мобильник. Ведь не может быть, чтобы до сих пор не возникло никаких проблем. Ну, или хотя бы вопрос, ответить на который может только она.
К ее удивлению и растущей тревоге, ни проблем, ни вопросов не было. Не в силах усидеть на месте, она, едва дождавшись десяти, под дождем бросилась к клубу, не зная, что ее там ждет. Как оказалось, работы шли полным ходом – рабочие устанавливали декорации и софиты, пара местных парней выносила со склада и расставляла стулья, а три женщины, активистки из «Женского института»[4], распаковавали раскладные столы, на которые потом будет выложен перекус для занятых в спектакле.
– У меня нет слов, – призналась Алекс Матти, когда та вышла ей навстречу с карандашом в зубах и с кудрявым париком в каждой руке.
Матти была пухлая, не сказать чтобы очень красивая и совершенно не умела общаться с чужими людьми. Но со знакомыми, такими как Алекс и участники труппы, она вылезала из своего панциря. Алекс всякий раз трогало до глубины души, какую радость доставляло ей ощущать себя полезной другим людям.
Матти нахмурилась и посмотрела на сцену.
– Ну не странно ли? Такое ощущение, что наш спектакль получил благословение от самих муз! – заявила она.
– О господи! Только не искушай судьбу! – Алекс даже