Но однажды появился артэон все-таки отважившийся омыть свои руки кровью, наплевав на разумность. Первый артэон, признавший невозможность гармонии в условиях этого дикого мира и отважившийся убить во имя выживания. Это он научил артэонов совмещать в себе обе сущности, ужасную для внешнего и прекрасную для внутреннего миров. Он буквально научил нас выживать. Вся наша современная армия, вся наша сила есть его прямое продолжение. Это удивительно, но многие «разумные» артэоны настолько разумны, что не считают его героем, осуждая грехи, которые, по их мнению, не оправдывают его заслуги.
По-моему он, наш первый защитник, безусловно, беспощадный убийца, но все же личность достойная восхищения. Недаром все солдаты готовы молиться на него как на бога, потому что они видевшие этот мир, его истинное лицо, понимают больше чем эти зажиревшие под их защитой пацифисты. Его звали Малдорий. Как говориться у каждого мира свои герои, или вернее – какой мир такие и герои, – не отрывая взгляд от величественного монумента, сказал Гордон.
– Я сначала подумал, что этот жуткий монумент служит напоминанием входящим сюда туристам о том, что нужно вести себя прилично. А то ведь артэоны добрые, но и чудовищами когда надо могут быть. Я имею в виду ваших солдат. Ну, якобы это своего рода устрашение, – Рурхан повеселил Гордона.
– Этот монумент, прежде всего, напоминает о двойственности не только артэонов, но и человеческой натуры в целом. В каждом есть и добро и зло. И стоит он у входа в наш город, якобы на пересечении двух миров. Ну, еще я согласен. Он хорошенько пугает туристов! – с улыбкой согласился Гордон.
За аркой стены отделявшей превратную площадь начиналась первая улица, дома вдоль которой достигали восьми этажей. Здешние дома также как и в Закхале были сложены из того же желтого кирпича, но здесь все было сделано идеально, дома были ровными, гладкими и аккуратными. Это была главная разница между хаотичными людьми и разумными артэонами, в мире которых все устремлялось к идеалу, было гладким, симметричным, выверенным, все как на картине, на которой нет ни одного лишнего штриха. Эта разница бросалась в глаза сразу. Желтая улица утопала в золотистом свете. В отличие от большинства людских городов возникающих хаотично, получающихся разнообразными, с районами непохожими друг на друга. Артэонские же если и возводились то всегда по плану, от чего жилые улицы разнообразием не отличались, наоборот страдали строгим однообразием. Дома в целом идентичные различались лишь этажностью. Уникальной, изощренной, а подчас и чересчур необычной постройкой и внешним дизайном обладали только находящиеся