– Тогда уж хозяин со мной разберется…
– А для хозяина у тебя еще один патрон, – отмел все сомнения Ухалов. – Бери револьвер и стреляй вон туда, в угол.
– Ты что?!
– Шумовым, понял?
– Народ со всех этажей сбежится – бомжи, наркоманы, беженцы, сексуалы всех разновидностей.
– Триста лет ты им нужен! Никто даже не пошевелится. Ты бы пошел в темную квартиру в таком вот доме, в квартиру, где стреляют?
– Ладно, давай, – Касьянин нащупал в темноте ствол, перехватил револьвер поудобнее. Его большой палец сам нащупал кнопку предохранителя, указательный лег на спусковой крючок легко и охотно, будто всю жизнь этим занимался.
– Теперь большим пальцем кнопку вверх… – продолжал давать указания Ухалов. – Сделал?
– Вроде.
– Ну, ни пуха ни пера!
Касьянин помедлил какое-то время, вздохнул, как перед прыжком с парашютом, и, направив ствол в дальний угол комнаты, нажал курок. В глубине души он надеялся, что выстрела не произойдет, не хотелось ему нарушать тишину. Но выстрел грянул неожиданно и резко, из ствола вырвалось злое, стремительное пламя, револьвер в его руке дернулся и тут же снова затих, как перед следующим прыжком.
– Еще раз! – резковато сказал Ухалов.
Касьянин снова нажал курок, и опять из ствола, одновременно с грохотом, вырвалось короткое рваное пламя.
– Молоток! – сказал Ухалов. Взяв револьвер из рук Касьянина, он откинул барабан и, вынув пустые патроны, на их место вставил другие. – Вот, пожалуйста! И опять он готов производить шум, плеваться газом, дробью и защищать своего хозяина.
Когда они спускались по темным лестничным переходам, Касьянин с удивлением обнаружил, что никто их не окликнул, выстрелы никого не встревожили, жизнь в доме продолжалась точно так же, как и пятнадцать минут назад, когда они только поднимались на пятый этаж. Видимо, подобные дела были здесь если и не нормой, то достаточно обычными.
Едва Касьянин и Ухалов вышли из подъезда, над головами их громыхнуло, раскалывающимся треском сверкнула молния, рядом упали крупные капли дождя и в воздухе запахло поднятой пылью. С радостным лаем подскочил невидимый в темноте Яшка. Подъезд, в котором скрылись Ухалов и Касьянин, он нашел, но войти в дом, полный странных звуков и запахов, не решился. Не дожидаясь, пока дождь наберет силу, все трое бросились к освещенной трассе, за которой светились обжитые, освещенные дома, снабженные горячей и холодной водой, газовыми плитками, телевизионными антеннами и холодильниками, дома, в которых шла совсем другая жизнь – осмысленная, размеренная, сытая.
Следователя Ивана Ивановича Анфилогова нельзя было назвать слишком уж оперативным, вездесущим, яростным в работе. Нет, он скорее был нетороплив, обстоятелен, но не это качество определяло его сущность. Главным в нем была какая-то нечеловеческая неотступность, цепкость, явно выходившая