Колька убежал, явно учуяв вкусные запахи из дома. А Свет с удовольствием попарился еще пару раз, потом тщательно вымылся, и с посвежевшими, скрипящими от чистоты телом и душой тоже отправился ужинать. Огонь уже отступил от заимки, и он вдруг опять почувствовал ту самую нить, что связывала его с неведомым соперником. Теперь эта нить словно съежилась, натянулась, опаленная отступившим огнем. Охотник понял, что преследователь, который взял след совсем недавно, уже недалеко.
Шурпа из таежной дичи была выше всяких похвал. А в большом чугунном горшке еще томилась целая птица, нарезанная крупными кусками. За столом текла медленная беседа. Лесной пожар, вокруг которого поначалу и велись разговоры, скоро был забыт, или, по крайней мере, предан временному забвению. А спор разгорелся вокруг той цели, что свела здесь вместе четверку исследователей. Свет с невозмутимым выражением лица и грустным хохотком в душе слушал, как делят эти люди будущие ученые звания и международные премии. В этом дележе не участвовала лишь Настя. Она почти не ела; видно было, что ее терзает какое-то предчувствие.
– Ну а вы, молодой человек, – повернулся к свет профессор Ображенский, – какими судьбами оказались здесь, в самом таинственном месте земного шара?
Охотник еще раз внутренне улыбнулся – место уже не было таинственным. Оно было просто огромным выгоревшим пятном на теле Земли. Пятном, которое теперь точно зарастет. Еще раньше он нырнул в собственную память, и не обнаружил там в длинном списке Нобелевских лауреатов никакого Ображенского – ни профессора, ни академика. Он даже знал причину этому – сейчас в опечатанных брезентовых непромокаемых мешках не было никаких частей корабля инопланетян. Они истаяли вместе со всем, что привнес на Землю чужой разум в далеком одна тысяча девятьсот восьмом году. А в мешках была равная по весу смесь лесной подстилки и дерново-подзолистой почвы (это все та же память подсказала!). А профессору Свет сказал чистую правду:
– Я, Николай Петрович, занимался здесь тем же, что и вы – пытался разгадать тайну Тунгусского метеорита.
– Ну и как, – со скептической улыбкой спросил профессор, – разгадали?
Два его сотоварища – Колька и непревзойденная повариха Нина Михайловна – улыбались не так скептически, но все-таки с большой долей снисхождения. И действительно – десятки научных, великолепно оснащенных экспедиций не смогли разгадать этой тайны, а молодой незнакомец, представившийся таким необычным именем…
А Свет опять сказал чистую правду:
– Разгадал.
И столько убежденности было в этом коротком слове, что все глянули на него, согнав с губ улыбки. Впрочем, Анастасия и раньше смотрела не него как-то иначе, чем остальные. И Свету это нравилось. Теперь же он продолжил свой ответ, глядя только на нее:
– Дело в том, что никакой