(Так магометанцы поименовывают Господа нашего Иисуса Христа.)
Верный христианин сразу понял, что умирающий принял его за одного из поклоняющихся Магомету, и ответил так:
– Признай Христа своим Господом и прими Крещение во Имя Его – и тогда я берусь исцелить твое тело, подобно тому, как Истинное Крещение исцелит твой страждущий дух.
При виде столь глубокой веры согласился сарацин признать Иисуса Христа своим Господом, а верный христианин с радостным восклицанием наложил руку на Святое Копье и одним прикосновением священного железа исцелил умирающего. Но воскресить тем же способом мертвых, которых множество оставалось в Храме, не удалось.
Тогда эти двое, ставшие друг другу истинными братьями во Христе, тайно вывезли Святое Копье из Иерусалима и возложили его, после долгих скитаний, в храме святой Софии в Константинополе. Впоследствии оно было перенесено в Маячную Богородичную церковь, где сберегается и доныне. Но поскольку Город и все, что в нем имеется, принадлежат теперь латинникам, то и Копье, следовательно…
– Нет, этого совершенно не может быть! – возразил Феодул. – Мне доподлинно известна история обретения Истинного Копья. Ваш же рассказ, хоть и любопытен, но никоим образом не сообразуется с тем, что считается неоспоримо верным на Востоке. А неоспоримое в Святой Земле безоговорочно должно быть принято на веру во всем христианском мире, ибо самая почва Палестины не оставляет места суетному и греховному и как бы очищает душу и тело от лжи и прочих пороков.
– Ну, – хмуро молвили тогда Фока, Фома и Феофилакт, – и какую же, в таком случае, историю мы должны принять, как ты говоришь, на веру?
Феодул приосанился, насколько это ему удалось при такой коротенькой, совсем не внушительной фигуре, и приступил к своей благочестивой повести.
В те стародавние времена, когда граф Боэмунд и граф Раймон Тулузский осаждали ради Иисуса Христа Антиохию на Оронте, и множество вооруженных паломников, одушевляемых жаждою обретения святынь, бились под началом этих двух славных графов, у стен означенного города случилось вот что.
Тяготы осады все возрастали; в лагере паломников свирепствовал голод, и рука об руку с ним шло малодушие. Многие уже покидали войско и, презрев крестовые обеты, бежали в сытную Сирию. Славные рыцари бродили бледными тенями, уподобившись нищим или мертвецам.
Однажды к графу Раймону явился один человек из Марселя, подданный графа, именем Пейре Бертоломе, простой пехотинец (другие говорят: священник, но самого низкого звания), и поведал о том, как третью ночь подряд является ему апостол Андрей. Граф Раймон, набожный и даже мистический государь, тотчас приободрился и осведомился, о чем говорил апостол или что он делал. Пейре Бертоломе отвечал: так, мол, и так, апостол показывал Копье, которым было прободено