Впрочем, все это – пустые мечты. У меня есть долг и присяга, и я не изменю им. А потом… По поводу этого «потом» возникало несколько мыслей, но для них еще не пришло время.
Порывами ветра – эта стихия после огня давалась мне легче прочих – я вымел пепел наружу, и серебристо-белая поземка зазмеилась по ступеням, на несколько мгновений превратив позднюю весну в позднюю осень. Поборов желание выгнать мусор на улицу, я заставил горсти праха осесть под деревьями. Говорят, это неплохое удобрение, так зачем зря пропадать добру!
Осмотревшись в доме после уборки, со смешанным чувством удовлетворения, брезгливости и злорадства отметил, что целой мебели в здании осталось немного, а за то, что осталось, нужно благодарить темных сородичей. Явно их руками с их нездоровой гномьей любовью к камню и металлу были сделаны эти столы, стулья, статуи и зеркала в тяжелых кованых рамах. Все остальное – мягкая мебель, шкафы – если и существовали, то давно пришли в негодность и сгорели в белом пламени.
Удовлетворение вызвала качественно проделанная работа, брезгливость – понимание, что раньше здесь жили темные, и дух их присутствия, кажется, все еще висел в воздухе. А вот причиной злорадства, скрасившего мне жизнь, стала очередная мысль о нашем драгоценном и вечном Владыке, которому тоже придется существовать в подобных условиях и спать на полу. Я-то к походной жизни привычный, а вот его изнеженная задница на холодных металлических решетках сидений стульев быстро запросит пощады. Как говорится, когда нечему радоваться, найди приятное в мелочах.
Придя к выводу, что моими силами в этом месте изменить что-то еще невозможно, я вышел на улицу. Каменные стены дома давили, а здесь можно было прикрыть глаза, прислушаться к шелесту листвы и на мгновение забыть, что вокруг – этот проклятый город, сломавший зубы Владыке и нам всем заодно. Чем я, собственно, и занялся, присев на землю под ближайшим деревом и прислонившись спиной к шершавой морщинистой коре.
Общеизвестно, что родина эльфов – лес. Боги создали нас из живых древесных стволов, гномов – из отрогов гор, орков – из песка и степных трав, людей – из грязи. Поэтому последние два вида так недолговечны, гномы – как камни – живут долго, но со временем рассыпаются, а мы вечны, покуда в этом мире существует жизнь. Мы были созданы для этого мира – а он для нас, все же прочие виды лежат на другой чаше весов воплощением мертвой материи.
Эльфы жили в центре единственного материка, на юге наши земли упирались в море, на севере – в Дикий Лес, занимающий площадь, соизмеримую со всеми обитаемыми землями. Западную оконечность материка занимал десяток человеческих государств, на северо-востоке раскинулся огромный горный массив, нижний ярус которого заселили гномы, а юго-восток принадлежал оркам.
Так было прежде. Потом откололись темные, которые ушли высоко в горы – туда, куда боялись подниматься подгорные карлики. Но это по-своему правильно: они унесли туда жизнь, согрели высокогорные долины и превратили их в причудливые