– Ой, тетя Анджа, ну прямо как в настоящем сериа-але! – сказала Настя. Ее карандаш стремительно порхал над листком и совершенно непонятно было, как такое замедленное существо может так быстро и как будто бы бессознательно двигать кистью. – Хорошо, что я заранее знаю, что конец хороший. А то бы я сейчас за него так нервнича-ала-а…
– Параллельно выяснилась еще одна странная вещь. Престарелый мошенник, с которым Кешка одно время жил в одной квартире, заявил Алексу, что Кешка – просто одно лицо с известным ленинградским вором по кличке Большой Иван, который сгинул неизвестно куда лет пятнадцать назад, при довольно странных и так и невыясненных обстоятельствах. Среди воровской общины ходили тогда смутные слухи о каких-то таинственных сокровищах, которые Большой Иван то ли где-то украл, то ли как-то про них узнал, то ли от кого-то унаследовал. И якобы эти сокровища, которые, впрочем, никто и никогда не видел, в корне изменили жизнь Ивана. Он завязал с воровскими делами, крестился в церкви в православную веру, оборвал все контакты и в конце концов исчез в никому неизвестном направлении.
Вполне логично было предположить, что Кешка – сын Большого Ивана. По датам и срокам все вроде бы совпадало. В самом деле, произошло что-то с душой человека, и уехал он жить на побережье Белого моря. Где-то по дороге женился, родил двух детей, и жил себе поживал, пока не оборвала его жизнь трагическая случайность… Непонятки оставались с сокровищем. Поскольку Алекс не мог даже вообразить себе, что полудикий Кешка не одобряет сам его образ жизни, то объяснение побега получилось таким – во-первых, психологическое – «сколько волчонка не корми, а он все равно в лес смотрит», а во-вторых и в главных, вполне материальное – «волчонок» мог вспомнить какие-то рассказы отца о загадочном сокровище и его местоположении. Решил ни с кем не делиться и сбежал.
Для любителей сериалов скажу сразу: ни о каком сокровище Кешка и не помышлял. Сбежав от Алекса, он попал в довольно специфическую богемную коммуну, которая жила в расселенном, предназначенном то ли под снос, то ли под капремонт доме. Там с Кешкой много занимались всякие художники и прочие богемные люди, которые восприняли его как занятную игрушку – природный феномен, и научили его читать, писать и даже как-то приблизительно выражать свои мысли. Впрочем, ты, Настя, лучше меня знаешь, как может повлиять на человека художественная богема. Когда коммуна естественным образом закончила свое существование (дом кому-то продали), Кешка решил, что он уже достаточно «развился» для обычной человеческой жизни и пришел к нам в гости. Антонина, по-видимому, все-таки оставила ему свой адрес, а он хранил его все это довольно смутное время своей жизни.
К этому времени Кешка уже умел что-то о себе и своих приключениях рассказать. Хотя, конечно, многое звучало для нас попросту диковато. Разумеется, мы тут же, как умели, занялись его судьбой. С помощью известной тебе тети Лены, которая