– У Любаши не хотелось бы… – промямлила я.
– Я заметила: у тебя с ней последнее время что-то не ладится… – тут же сказала чуткая Ленка, не задавая при этом вопроса.
– А у тебя? – я воспользовалась случаем.
– Ты же знаешь, я никого не сужу. Моя бывшая работа – на всю жизнь прививка.
– А мне моя отчего-то не помогает.
– Ты всю жизнь жила страстями, а я – по расчету, – заметила Ленка.
– Не наговаривай на себя! – прикрикнула я.
– Не льсти себе, Анджа! – жестко отбила мяч Ленка. – Я довольна результатом. … Если не хочешь у Любаши, тогда давай у меня. Муж с коллегами по субботам ходит в баню, возвращается после двенадцати. Леночка сама уйдет к подругам, а Вася не помешает. Но Любашу я все равно позову…
– Ну разумеется! Я и не думала! – воскликнула я с излишней поспешностью.
Единственный Любашин сын Мишка все время чем-нибудь болел. Практически с самого рождения его постоянно где-нибудь обследовали или лечили каким-нибудь новым, современным методом. Надо признать, что все эти любашины заботы вовсе не были пустыми и надуманными, от нечего делать. У маленького Мишки имелись: тяжелая астма; ужасный, мокнущий по всему телу диатез; какие-то нарушения в работе почек; и это – не считая всяких мелких неприятностей типа плоскостопия, дальнозоркости, шумов в сердце и т.д. За постоянными хлопотами о мишкином здоровье Любаша как-то даже не заметила, куда подевался муж, отец Мишки. Мы, подруги, тоже этого не заметили и до сих пор ничего о его судьбе не знаем. Любаша, надо отдать ей должное, никогда на жизнь не жаловалась и своими проблемами окружающих не грузила. Разве что когда уж очень припрет – Мишка очередной раз попадет в реанимацию, решительно не хватает денег на срочно требующееся лекарство или еще что-нибудь в этом же духе. Работала Любаша после окончания института по специальности, инженером-технологом, и зарплату получала соответствующую. Но как-то всегда сводила концы с концами и опять же никому не жаловалась. Хорошо, Любашина мама помогала, сидела с Мишкой, потому что в ясли и садик он, конечно же, не ходил. В детстве и юности Любаша много лет успешно занималась бальными танцами, имела безупречный вкус к одежде и иному декору, единственная из всей нашей компании была музыкальной, любила красивые наряды, театр, оперу и балет. Всю последующую жизнь ничего из этого ей не доставалось даже в виде крошек. Чтобы кормить и лечить Мишку на зарплату инженера, она отказывала себе не только в развлечениях и нарядах, но даже в самом необходимом. Осиная талия и летящая походка Любаши и сейчас вызывают завистливые вздохи не только раздобревших с годами Светки и Ирки, но и моей дочери Антонины. Мы с Ленкой молчим, как менее грузные по природной конституции, и более осведомленные об истории вопроса (я, Ленка и Любаша учились в одной школе, Ирка жила со мной в одном дворе, а со Светкой я училась в Университете).