Ну абсолютно все.
С тем, чтобы стать еще знатнее и могущественнее, прикупил про запас предприимчивый олигарх так нужные ему бумаги со всеми штампами, печатями и подписями царственных особ, что и он принадлежит к аристократической голубой крови.
И не просто к какой-то захудалой, а самой-самой наиглавнейшей, и так получалось по этим бумагам, что был он теперь графом, самым настоящим графом, со времен так сказать Царя Гороха.
А если по правде, был Маммон Самуилович самого простого крестьянского рода-племени, и дальние родичи его сами хаживали у бар в крепостных, но об этом наш олигарх старался забыть,
Ибо, что было, то прошло! Ведь жить надо настоящим!
Вот поэтому-то и строил свежеиспеченный новый русский граф свою жизнь и своих новых крепостных по меркам старой русской дворянской и помещичьей усадьбы и даже велел именовать его графом.
И что поделаешь тут?
Граф и в Африке – граф!
И часто так бывало – провинится вот какой-либо лакей или мужичок из местных, ну, украдет что-нибудь по мелочи или созорничает до неприличия, что ж тут – полицию вызывать?!
Вот и приходилось бедолаге добровольно, так сказать, приходить к графу под охраной барских псарей-егерей и каяться ему во всем, униженно прося заслуженной экзекуции.
Прощал Маммон Самуилович таких бедолаг и полицию никакую не вызывал, но только самолично порол на псарне провинившихся розгами.
Бил, получая удовольствие и всыпав очередные десять горячих очередному мужичку, важно изрекал, что, мол, больше не шали, супротивник, а то хуже будет, гораздо хуже.
С этими словами важно подавал наказанному пятитысячную бумажку за оказанное удовольствие.
Мужичок же, получив свою порцию горячих, равно как и денежку, униженно кланялся барину и всячески благодарил его.
Кроме этого, любил еще наш барин пошалить и с этой целью периодически занимался сексуальными утехами с девицами и бабами, что помоложе, из многочисленной обслуги его крепостных.
Что еще?
Ах, да!
Семья! Ну, конечно же, как же без семьи новому русскому барину!
Духалов, как и многие из нас, имел и свою семью.
Семья, впрочем, была небольшой – младший брат Иннокентий да семнадцатилетний сын Петруша.
А родителей его давно уже не было на этом свете.
Жена у Маммона Самуиловича померла при родах их единственного ребенка – первенца.
Нет, не сказать, что яко ангел вдовствовал наш олигарх, женскую плоть он имел всегда.
Была у него и молодая длинноногая модель – любовница Ирен, которая парила сейчас свою задницу на его деньги на очередном тропическом острове.
Впрочем, любил новый граф плотские утешения и на стороне, впрочем, как и его ветреная подруга.
Кроме этого, как всякий русский барин, уважал Духалов и охоту, и рыбалку, благо находился теперь на своем пожизненном пансионе, который и устроил он сам себе за деяния свои разные.
Вот такой