V. «Абсолютное добро» и А. И. Гучков
А. И. Гучков, а вместе с ним и весь «Союз 17 октября»320 заняли удобную и, на их взгляд, несокрушимую позицию «абсолютного добра» в отношении забастовок как средства политической борьбы.
«Всякое насилие мне отвратительно», «забастовки недопустимы, как всякое насилие», «сочувствовать таким приёмам борьбы – значит провозглашать безнравственный принцип “цель оправдывает средство”». Вот та позиция, которую, с гордостью безгрешного инквизитора, занял А. И. Гучков.
Благодаря такой «принципиальной» точке зрения на насилие для «Союза 17 октября» не существует целой сети тонких и жгучих вопросов. Как отнестись к той или иной политической забастовке? Какой момент для решительного удара наиболее удобен? Каковы могут быть его последствия, и в какое отношение должна встать партия к крайним элементам?
Принципиальное осуждение разрубает вопрос раз и навсегда. Нигде и никогда никакая забастовка недопустима – ибо нигде, никогда недопустимо никакое насилие. Никакая цель не может оправдать безнравственных средств.
Но если эта позиция удобна, то тем более несокрушима: ведь она покоится на «незыблемых началах» евангельских истин. В основу её положена идея «абсолютного добра». Пусть-ка попробуют критиковать эти основы. Для этого нужно публично признаться в безбожии. «Союз 17-го октября» чувствует здесь себя под защитой богооткровенного авторитета. Недаром в свою программу он включает «a propos»[8] и вопрос о церковной реформе.
Противоречия, в которые впадает А. И. Гучков и его «Союз», настолько очевидны, настолько элементарны даже для тех, кто никогда никакими абсолютами не занимался, а для человека, живущего религиозными интересами, эти противоречия полны такого кощунства, что можно только удивляться, на какие акробатические выгибы способна человеческая психика.
«Сочувствовать забастовкам – значит сочувствовать насилию, а это – провозглашать безнравственный принцип “цель оправдывает средство”». Такую фразу мы собственными ушами слышали от А. И. Гучкова на губернском земском собрании.
Ну, хорошо, допустим, что всякое насилие зло и цель никогда не оправдывает средства. А что такое военное положение? Разве военное положение не насилие? Разве расстрелы рабочих не насилие? Разве ссылка в Сибирь не насилие? Разве хождение ночью полиции по обывательским квартирам не насилие? Но ведь всё это в исключительных случаях одобряется А. И. Гучковым. Куда же девает он на это время свой «абсолют»?
Почему же, спрашивается, правительство, когда «отечество в опасности», может прибегать к исключительным мерам и расстреливать людей, а общество, когда правительство губит страну, поступает безнравственно, прибегая к насилию, т. е. к мирной забастовке? Не является ли для А. И. Гучкова военное положение средством, которое допускается для благих целей? И эта благая цель не оправдывает ли для