Нужно Дмитрию Антоновичу должное отдать. Был он человеком вежливым. Сцепились мы с ним однажды на газетных страницах. Было в его статьях кардинальное несогласие с моими взглядами, но злобы не было. Готовность выслушивать противника тоже была. Я ему и звонил потому, что был уверен: возможно, он и не согласится со мной, но выслушает наверняка.
– Излагайте, – говорит, – слушаю.
И я изложил. Легенда про «обезглавленную» армию, говорю, состоит из семи тезисов. Начнем с последнего, с седьмого. Этот тезис гласит, что к началу войны из-за сталинских чисток советские командиры опыта набраться не успели, потому как на должностях своих меньше года находились. Так?
– Так, – отвечает.
– Ну и чудесно. Я принимаю вашу точку зрения, Дмитрий Антонович. На пять минут.
Для начала я согласился с Дмитрием Антоновичем. Это прием такой психологический: соглашаться. Как бы. А потом надо от позиции противника танцевать. Вот и допустим, что Дмитрий Антонович Волкогонов прав на сто процентов. На двести. На триста. Давайте даже представим, что Сталин летом 1937 года перестрелял вообще всех командиров. Всех до одного. От взводных до Маршалов Советского Союза. Согнал всех в брошенные карьеры и покрошил из пулеметов. А на их место назначил новых командиров. Полная смена командного состава. Что должно было получиться в этой ситуации? А вот что: к лету 1941 года у всех вновь назначенных командиров должен был набраться стаж по четыре года.
Как же случилось, что смена произошла в 1937 году, а к 1941 году у подавляющего числа командиров стаж работы на занимаемых должностях вдруг оказался меньше года?
Произнес я это, и у меня в трубке снова скрипнуло. Два – ноль. Но этот скрип я уже предвидел – отстранился от трубки, отшатнулся. Скрипнуло, словно железом по стеклу, но не сдается генерал Волкогонов: стреляли ведь не только в 1937 году, но и в 1938-м.
Я и с этим соглашаюсь. Полностью. На сто процентов. На двести и триста. Допустим, что всех командиров, назначенных в 1937 году, на следующий год тоже в карьеры загнали и пулеметами порезали. Длинными очередями. И поставили командовать третий состав. В этом случае у третьего состава, выдвинутого в 1938 году, к лету 1941 года должно набраться по три года стажа. При полной смене командования служебного роста у большинства командиров быть не могло – некуда расти. Понятно, кто-то за три года спился, кто-то в речке утонул. Сотню, другую, третью перестреляли в 1939-м, 1940-м, в первой половине 1941 года. Перестановки, перетасовки могли быть. Но все же большинство должно оставаться на своих местах. Как же получилось, что смена составов была в 1937–1938 годах, а у новых командиров через три-четыре года после смены не набирается одного года пребывания на должностях?
На эту проблему можно посмотреть и с другой стороны. Армия-то у нас большая. И 40 тысяч для нас – не очень много. Численность начальствующего (в переводе на современный язык – офицерского) состава Красной Армии на февраль 1937 года известна: 206 тысяч человек. Источник – член Политбюро, нарком обороны СССР Маршал Советского Союза