С трудом «припарковав» свой портфель, Пилатов разыскал в бумажных терриконах на столе несколько томов с уголовным делом, которое сегодня ему предстояло начать рассматривать.
В отличие от других чиновников, осунувшихся под «грузом» системы и читающих материалы уголовных дел по диагонали, и то в лучшем случае, а в худшем – ограничивающихся лишь чтением обвинительного заключения, «состряпанного» на скорую руку прокуратурой, Пилатов в ущерб своей личной жизни вчитывался в каждую страничку. Порой это занятие становилось совершенно невыносимым, ведь всем давно известно, что следственные органы предпочитают «лепить» в материалы дел кучи ненужных и порой даже совершенно не относящихся к делу бумажек, справок и выписок из каких-нибудь нормативно-правовых актов – пихаемых туда, так сказать, «для весу».
За всю свою карьеру Пантелеймон Пилипович так и не перестал удивляться случаям подобной «впихуемости невпихуемого» в эти самые уголовные дела. Не говоря уже о списках свидетелей с отобранными у них показаниями. Так, к примеру, как-то Пилатов вычитал показания одного таксиста, подвозившего убитую в салон красоты за месяц до произошедшей трагедии! Свидетелем этого таксиста следователь сделал лишь по причине того, что подозреваемый в убийстве женщины жил «всего в четырех кварталах от этого салона».
И вот, как обычно, Пилатов открыл первый том уголовного дела.
Первым делом судья перелистал содержание подшивки с перечнем вошедших в неё процессуальных документов: постановление о задержании подозреваемого, постановление о задержании обвиняемого (того самого, который был подозреваемым до предъявления ему постановления о том, что он – «обвиняемый»), постановление о взятии под стражу и прочие формальные бумажки.
Просматривая первый том, Пилатов как опытный судья сразу же обратил внимание на одну деталь – дату ареста: ноябрь позапрошлого года. Это значило, что все полтора года после ареста подозреваемого тянулось следствие. Полтора года – исключительный срок для ведения следствия. Для продления сроков следствия на такое продолжительное время, согласно законодательству, необходима санкция Генерального прокурора!
Этот факт мог предвещать лишь самые худшие последствия: бесконечные звонки «сверху», напоминания о том, что «дело на контроле» и т. д.
Закончив с «процессуалкой», Пилатов взялся за чтение обвинительного заключения – документа, в котором следователь излагает результаты проведённой им работы для представления дела в суде. С первых строк этого документа судье бросались в глаза постоянно повторяющиеся, направленные на зомбирование читателя, фразы:
«…обвиняемый Иван Васильевич Невезухин, имея умысел на лишение жизни и действуя из хулиганских