Каждый верующий сам лично обращается к Господу, чтобы уразуметь свое земное предназначение по намекам и знакам, из милости или особого расположения ниспосланным Им. Следуя этому доводу, пуританские проповедники предлагали заменить церковь обыкновенным собранием верующих, которые сами избирают себе духовного руководителя и пресвитера. Этот избранный самими верующими пресвитер управляет делами общины, настолько несложными, что они по плечу любому из верующих. Понятно, что в таком случае власть епископа теряет свой смысл. Проповедники и пресвитеры данной местности составляют совет-консисторию и совместно решают дела своих общин. Если понадобится, из тех же проповедников и пресвитеров избирается общенациональный синод, который на своих съездах разрешает назревшие проблемы вероисповедания.
Некоторые из пуритан шли ещё дальше. Они угадывали, что в пресвитеры сами верующие станут избирать только самых богатых, ибо земная сила богатства неодолима, богатство застилает глаза своим жирным блеском, подавляет волю своей невидимой властью над умами и душами и покупает чужую волю за деньги, стало быть, не кто иной как богатство станет навязывать свою волю собранию верующих в делах веры, а что там ни говори, богатство исходит от дьявола. Всем известно, что богатство противно воле Христа, ибо легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Небесное. Истинная вера внутри нас, и потому никто не имеет права предписывать веру другому. Каждый верующий и община верующих подвластны только Христу, из чего следует, что верующие сами управляют своей общиной, им принадлежит последний, решающий голос в её духовных делах. В вопросах веры община верующих должна быть независима от любых властей, церковных и светских.
В железных тисках Сэмюэля Уорда юный Оливер учился много прилежней, чем под надзором Томаса Бирда. Конечно, и в Сидни-Сассекс-колледже его не могла удержать никакая узда. Он был слишком норовист, физическая сила, энергия так и переливала в нем через край. Он и в Кембридже с увлечением практиковался в стрельбе из большого тугого английского лука, не раз решавшего победы англичан в Столетней войне, и с удовольствием скакал на своем молодом жеребце, стоявшем в общей конюшне, примыкающей к колледжу. Его нередко видели за игрой в кегли и в мяч. Он плавал и фехтовал, точно его готовили не в проповедники, а в солдаты.
Он лишь