Или ты спишь, или ты снишься – хороший выбор. Смешной.
В ходе шестого визита Вася-Сэм научил Илону играть в нарды. «Шеш-беш» – так он говорил, и она повторяла, наслаждаясь веселым щекотным ощущением во рту: «шеш-беш». Хорошая оказалась игра, увлекательная, и при этом неспешная, как прогулка по ночному городу, непременно увидишь множество интересных вещей, которые не имеют для тебя никакого значения. Тем и хороши.
Играла с обоими по очереди, они были рады. Объясняли: играть со старым другом, да еще и во сне, все равно что с самим собой – приятно, но совсем не азартно, какая разница, кто уберет шашки с доски первым. А тут новый игрок, посторонний бодрствующий человек, свежая кровь, совсем иная логика, другая разновидность удачи, сразу хочется победить!
За играми, разговорами и коктейлями пришло и как-то незаметно прошло лето, наступила осень. Илона любила делить отпуск на части и уезжать в сентябре в опустевшую и резко подешевевшую Ниду, или в любимый Краков, или в не менее любимый Берлин, а в феврале, когда зима начинает казаться твоей собственной болезнью, куда-нибудь на пляжный юг, где можно греться на солнце, как ящерица, читать на пляже незамысловатые, ни к чему не обязывающие романы и при случае заводить такие же, исключительно для улучшения цвета и без того разрумянившегося лица.
Но в этом году ей не хотелось ни в Ниду, ни в Краков, ни в Берлин. Ни, тем более, на пляж. От добра добра не ищут, а добро – это безымянный бар, появляющийся после полуночи на улице Бенедиктину, ослепительно красивый немногословный Вася-Сэм с лучшей в мире улыбкой, его веселый мертвый друг Лев, шеш-беш и, конечно, кайпиринья. Когда коктейльный стакан наполовину полон, чего еще можно желать.
Так и сказала Васе-Сэму:
– Не хочу в этом году никакого отпуска. Глупо будет не сниться тебе целых две недели кряду. Разве что… Слушай, а где ты живешь? Я могла бы навестить тебя наяву. По-моему, было бы смешно: «Привет, дорогой, я твой страшный сон!» Ну чего ты морщишься? Не хочешь? Так и скажи.
– Хочу, – неуверенно ответил он. – Но лучше не надо. Наяву я совсем не такая хорошая компания, как во сне. Тебе не понравится, Фанни. И ты, чего доброго, перестанешь мне сниться. Нет уж! Тогда совсем пропаду.
– Ты уже говорил, что наяву ты совсем не красавчик, – улыбнулась она. – И тебе шестьдесят три года. Меня это совершенно не пугает. Ты – это ты.
– Я – это я, – эхом повторил Вася-Сэм. – И, подумав, добавил: – А все-таки лучше не надо. К тому же, я сейчас очень далеко. Например, в Нью-Йорке. Или во Владивостоке. Или, скажем, в Катманду. Сижу на берегу священной реки Багмати, вдыхаю дым от погребальных костров, пытаюсь привыкнуть.
– К чему?
– К смерти, конечно. Самое время.
– Просто Сэм скоро умрет, – сказал Лев. – Довольно удобно узнавать такие вещи заранее.
– Не говори ерунду, – рявкнул Вася-Сэм.
– Ерунда – это твои рассказы про Катманду. Ни