В тот же вечер на каунасском вокзале Вильгельмина проводила Пятраса в Ригу. Слезы, слова любви и прощальные поцелуи не могли заглушить растущей тревоги.
Забравшись в вагоне на верхнюю полку и укутавшись с головой в одеяло, Пятрас, спрятавшийся от погони, уезжал одновременно от смерти и от любви к своим новым приключениям.
Дорога без конца
Рига встретила беглеца высокими башнями и морозцем.
Быстро смешавшись с толпой, по-шпионски подняв ворот, Пятрас, слегка нервничая, ехал к старинному другу.
Сергей, крупный мужчина со стальными мускулами, был человеком добрым и отзывчивым. Этаким борцом за правду и справедливость. Из древнего рода староверов, сам набожный – что в советское время было редкостью. Хороший организатор и мастер на все руки: и строитель, и портной, и сапожник, и мастер спорта по борьбе.
Вот только человек он был городской, и это единственное, в чем они с Пятрасом – дитем лесов – были несхожи.
Пятрасу асфальт ноги жег. Кто не понял, обьясню: вот встань, читатель, рано утром… солнышко только взошло, всякое зверье новый день славит, лес шумит, а трава, чуть росой прикрытая, нежно так твои ноги по матери земле несет. Прочувствовали? А теперь теми же босыми ногами в полдень по раскаленному асфальту пройдитесь. Почуствовали разницу? Вот так и у него, только через обувь.
Встретились сослуживцы, рижского бальзама пригубили и – за дело. Карту Союза разложили и кумекать начали: «Куда бедному Пятрасу податься?»
В Сибирь матушку? Оно, конечно, можно, да только в Сибири еще с царско-энкавэдешных времен обычай такой, что, ежели беглеца поймал (а то и пристрелил, предъявив, например, палец убитого), то тебе от властей премия в виде литра, а то и двух.
Решили на юг податься, там как раз знакомый Сергея жил в Фергане, тоже борец.
Вот так, долго в Риге не задерживаясь, с рекомендательным письмом, зашитым в подкладку, уже следующей ночью ехал наш герой в столицу тогда еще его родины. В Москву.
На прощанье крепко обнялись они с Сергеем, тот пожелал всех благ, удачи в пути и обещал молиться. И то славно, молитва беглецу не помеха.
В Москве не задержался, все еще боясь преследования. По углам тихарясь, дождался своего поезда, да и укатил в Фергану.
В поезде страх отпустил его. Впервые спокойно ночью выспался, да и компания попалась замечательная. Три старика-аксакала, этакие старики-хоттабычи или ходжи-насреддины на пенсии.
После непродолжительного (часа четыре) допроса – кто таков? куда едешь? зачем едешь? откуда едешь? и т. д. – пили чай, закусывая узбекскими лепешками. Кто не знает, сообщу, что процесс пития чая в Средней