Синклер снова протянул руку назад и приподнял полотнище юбки, полностью обнажая ягодицы Женевьевы. Она знала, что неизвестный зритель (а он, по всей вероятности, был большим любителем «клубнички») сейчас прямо перед собой видит ее голый зад.
– Тебе нравится, верно?
Водитель, похоже, не собирался их обгонять, и его машина медленно ехала за ними. В динамике раздался смех Синклера.
– Голову даю на отсечение, в данный момент этот чрезмерно любопытный парень пребывает на вершине блаженства, – сказал он. – Ему кажется, что он в раю. Ведь не каждый день увидишь такую соблазнительную задницу, как у вас, да еще и совершенно бесплатно. – Синклер притормозил и махнул водителю рукой, чтобы тот подъехал ближе. – Он уже посмотрел на вас, а теперь мы посмотрим на него.
Мотоцикл плавно подъехал к краю тротуара, и Женевьева снова опустилась на сиденье. Машина поравнялась с ними, и они увидели, что окно со стороны водителя опущено. Женевьева подумала, что за рулем сидит скорее добропорядочный отец семейства. У него двое детей-подростков и скромный маленький домик, на оплату которого уходит почти вся его зарплата. «Интересно, как выглядит его жена? Наверное, это дама уже не первой молодости. Такая не станет надевать тесную (такую, что пуговицы вот-вот расстегнутся) блузку с оборками».
– Ты уже видел ее зад, – сказал Синклер. Его громкий голос доносился из динамика, и Женевьева вздрогнула. – Хочешь увидеть сиськи?
Услышав это грубое словечко, которое обычно употребляют только мальчишки-школьники, Женевьева сначала удивилась, но потом поняла, что это заводит ее еще больше. В динамике вновь раздался громкий голос Синклера.
– Покажи ему! – приказал он тоном, не терпящим возражений.
Она не стала долго раздумывать и сразу дернула за оборки. Блузка моментально расстегнулась, обнажив ее грудь. Женевьеве казалось, что она играет в каком-то фильме, ведь в реальной жизни таких вольностей она себе никогда не позволяла – подобное было не в ее характере. Водитель машины, наблюдавший за ней с довольной усмешкой, от изумления широко открыл рот. Обхватив руками грудь, Женевьева слегка приподняла ее. Мужчина, сложив губы трубочкой, тихонько присвистнул.
– Она просто восхитительна, правда? – спросил Синклер. – И она любит, когда ее гладят и тискают.
Женевьева снова услышала его голос в своем динамике.
– Наклонись, дорогуша. Пусть он потрогает тебя.
И снова у нее возникло ощущение нереальности происходящего. Женевьева повернулась к окну машины. Водитель, поерзав на сиденье, протянул руку и дотронулся до нее. Он сжал ее грудь, а потом, обхватив ладонью, слегка приподнял ее, как бы проверяя, насколько она тяжелая и упругая. Большим пальцем он прикоснулся к набухшему соску и гладил его до тех пор, пока сосок не затвердел. Женевьева почувствовала, как учащается