Вы идете по улице; внезапно слух ваш поражается хохотом, и вас называют по имени. Вы оборачиваете и видите в отдалении радостно блистающую физиономию господина, который заливается во всю мочь, машет вам руками и прибавляет шагу. Вы останавливаетесь, думая, что спешит он сообщить интересную новость. Подбежав к вам, сияющий господин надрывается сильнее прежнего; вы ждете, и наконец спрашиваете: «Что с тобою? – Ах, дайте дух перевести! Ха, ха, ха!.. Ах Боже мой! Ха, ха!.. – „Но что же случилось?“ спрашиваете, вы, теряя терпение. – Ничего не случилось…. Ха, ха, ха… уф! насилу догнал тебя… Ха, ха… Летит себе как птица, как птица… (тут схватывает он себя за бока и прислоняется к фонарю, чтобы не упасть наземь); ты куда идешь?» заключает от, наконец, блуждая глазами, налившимися кровью от натуги.
Последний вопрос мгновенно объясняет дело: ни вы ему не нужны, ни он вам; вы просто встретили блаженного. Чтобы избавиться таких встреч, не советую бросаться в магазин или в ближайший переулок: если весельчак из числа самолюбивых, он никогда не простит вам такой проделки; вы нажили тогда врага, который постарается насолить вам. Что ж касается до блаженного, проделка ваша бесполезна: он ворвется в магазин и отыщет вас в переулке.
Вы спокойно сидите дома, беседуя с приятелями, или, просто, сидите потому, что гулять не хочется. Внезапно в кабинет врывается N* «Что ты здесь делаешь?» кричит он, смеясь в то же время лошадиным каким-то смехом: – «ну не грешно ли сидеть дома в такую погоду, а? не грешно ли, спрашиваю я?… Это выходит, просто, нелепость, именно: нелепость! Ха! ха! ха! Я нарочно пришел за тобою; одевайся!» – Я не хочу!.. говорите вы. – «Как не хочешь? что за вздор! Ну, одевайся же; полно врать; одевайся!..» – Ей Богу не хочу идти… – «Ну вот поди ж ты; толкуй с ним после этого! Все это одна леность; и наконец у тебя геморрой, это всем известно, тебе даже вредно сидеть… Эй, Иван! Петр! Сидор! давайте барину пальто, шляпу, перчатки!..» – Повторяю тебе, я не хочу гулять… «Ты не шутишь?» – Нисколько! – «Господа! восклицает весельчак, обводя моргающими глазами присутствующих: – что его слушать! тащите его с дивана! Хватайте его… вот так! за ноги, за руки… нахлобучивайте ему шляпу!..» Вас начинают мять, тормошить, тискать; вы отбиваетесь изо всех сил, наконец, сердитесь. Весельчак также горячится; он орет во все горло, стучит по столу, называет вас рохлей, фетюком[2], лежебоком, устрицей; и тогда только успокоивается, когда видит,