Миссия. Аркадий Маргулис

вмещающий всё необходимое для длительного проживания, и дробовик «Бинелли М2», созвучный фамилии, связывали учёного с «цивилизованным» миром. В недрах «Пингвина» покоился умница ноутбук со спутниковой связью и запас батарей на полгода. Двухнедельные отчёты профессору Дайону – обязательное условие гранта. Настал час. Идиллия, зрелище – почти бестселлер: антрополог Томас Риколи в джунглях набирает на компьютере текст отчёта. Нехорошо разочаровывать старину Алехандро. Исследование наверняка назовут его именем, как-нибудь так: «Конструкция бытия Дайона», и какой-то умник, вроде Николаса, выдаст: «Бытие не есть не определяемое нечто, но структурная целостность, имеющая обособленное устройство в последовательности экзистенциалов». О том, что в этой последовательности полгода барахтался Томас Риколли без горячей еды, чистого белья и привычного общения, конечно же, никто не вспомнит. Но, как ни крути, надо отдать должное профессору Дайону. Без его участия Учредительный Совет, в лучшем случае, осчастливил бы Риколли двумя неделями в индейской резервации, где антропологи сканируют лубочную жизнь племени. А воины, утратившие боевой дух, пользуются доходами от казино, или сбывают крэк.

      В отчёте Томас писал о другом. О Граничном Камне. О проводнике Ньягуто и носильщиках, не задержавшихся ни секунды. Что это? Странности сродни рассказам гостей, побывавших в племени до запрета? Или он сам – в ущерб заезженной методологии – заранее настроился на проявления таинственности?

      Закончив печатать, Томас встал, растёр затёкшие плечи. Осмотрелся. Вокруг, по-прежнему, никого. И, подхватив дробовик, позволил себе сбросить десяток лет и напыщенность учёного мужа. «Бинелли» удобно лёг в руку, придавая уверенность. Вскидка к плечу. Боевая стойка. Прицел. Оружие не заряжено, лишь волнующая прохлада металла. Томас сбросил рубашку. Поиграл мускулатурой и, почувствовав прилив тепла, изобразил боевой танец австралийских аборигенов. Затем крутнулся, оскалился и, подвывая, как бушмен на охоте, потрясая дробовиком над головой вместо копья, ринулся к ближайшему дереву. Но не добежал. Что-то острое вонзилось в предплечье, заставив пальцы разжаться и выронить ружьё. Кто-то громадный, оскаленный и рычащий метнулся к нему из-за ствола. Томас успел заметить ассегай с широким наконечником, направленным в его лицо, а потом стало темно, и Риколли рухнул на землю.

Приговор и Легенда

      Очнулся Томас от острой боли, с трудом приоткрыл глаза и увидел чернокожего старца, сидящего напротив. Суфил по-рачьи, в упор, смотрел на него, равнодушно двигая челюстью. Затем резко наклонился и плюнул сгустком чего-то омерзительно зелёного, туда, где сверлила руку боль. Томас отшатнулся, попытался встать, но суфил с неожиданной силой, невесть откуда взявшейся в его тщедушном теле, толкнул антрополога в грудь, возвратив в горизонтальное положение.

      – Белый человек, почему ты напал на моего посланца? – спросил старик и, не дожидаясь ответа, добавил, – он воин, ему пришлось