серебряные изделия от девятнадцатого до семнадцатого столетия, а также золотые украшения с самоцветами. Специалисты, которые изучали находку, пришли к выводу, что это украшения шестнадцатого столетия. Иными словами, клад включал предметы совершенно разных эпох. Совсем как сейчас с этим золотом, подумал я. Помнится, тот клад искали не только мы с Левкой, но и вполне солидные мужчины, а нашли его случайно. Не стали бы ломать дома – никогда не нашли бы. Спрятавший клад человек был расстрелян большевиками. Точного указания, где искать, он не оставил. И хотя в доме были проверены все стены, чердак и подвал, никто и не предполагал, что ценности могут лежать буквально у всех на виду – внутри дымохода. Когда строители сносили стены, дымоход сломали. Там-то и обнаружили этот драгоценный сверток. И, между прочим, если бы рабочие не нарушили целостность упаковки, клад снова мог бы оказаться погребенным – только теперь уже в строительном мусоре и навсегда. Старый холст, присыпанный кусками штукатурки и обломками дерева, вряд ли мог бы кого-то заинтересовать. Нашему кладу повезло: из разорванного пакета выпали серебряные вещи. А если бы не выпали? Тогда лежал бы он в недрах городской свалки, куда свозят строительный мусор. Вполне вероятно, что многие утраченные современные клады нужно искать именно по этому адресу. Конечно, это все мелкие клады, практически безвестные, припрятанные совсем не именитыми согражданами. Конечно, в таких городских кладах вряд ли найдешь золотых оленей или барсов. Интересно, кому принадлежал стародубенский клад? Сегодня этого человека, конечно, нет в живых. Как жаль, как жаль! Он бы мог сказать, откуда происходят все эти находки. Само собой, не из Грановитой палаты, но откуда-то ведь происходят! Как бы хотелось увидеть эти вещи, подержать их в руках. Наверное, Левка думал о том же.
– И все-таки золото это существует. Нужно разыскивать, – сказал он твердо.
Мы сговорились, что с утра он позвонит своим друзьям, которые занимаются медиевистикой, поскольку в кладе было много средневековых монет, и античникам, специалистам по скифам. Немного подумав, он разбил все находки на две части: вещи со звериным орнаментом и вещи с арабской вязью, а между ними обозначил под знаком вопроса большой серебряный крест.
– Вот что, – сказал от твердо, – завтра я срочно свяжусь с Крымом. Дадут тебе на службе командировку в Крым?
Я ужаснулся. Командировки у нас выписывать ненавидели. Но по какой-то непонятной причине вдруг оказалось, что меня готовы сплавить хоть в Крым, только бы подальше от дома. Я совершенно ничего не понял бы, если бы не наша смазливая рыжая секретарша Любашка.
– Эльмих, – поделилась она новостями, зажав меня в углу между мусорной банкой для курящих и пожарным шлангом для устранения последствий неаккуратного курения, – ты что, сдурел – в два часа ночи звонить профессору Гулькану и требовать от него личной встречи? Причем немедленно? Он что тебе, мальчик – тащиться на остановку и стоять на пустой улице?
– Ох!.. – За всеми этими золотыми разысканиями я совершенно
