Байки из ада (сборник). Аркадий Анин

их койки были аккуратно застелены новым бельём. Он напряг расслабленное тело и поднялся с кровати. По стенке, стараясь не попадаться никому на глаза, просочился туда, где, по его мнению, должен был быть запасный выход. Странно, но никого в мрачном коридоре он не встретил, а дверь действительно была там, где он предполагал. И она была не заперта.

      Глеб надавил на ручку замка и оказался в сети больничного коммуникационного лабиринта из неопределённого количества коридоров. Он бесконечно блуждал по этому освещённому тусклыми фонарями пространству, пока, случайно, не толкнул одну из дверей, за которой оказалась залитая солнцем свобода.

      Глеб пробрался через безлюдный задний дворик больницы к ограде и тяжело перелез через невысокий забор. Улица была также безлюдна и пуста, что, впрочем, не удивило Глеба. Судя по всему, утро само только проснулось, не успев разбудить горожан.

      Он пошёл мимо домов, все более ускоряя шаг, пока не перешёл на бег. Дома замелькали мимо своими кирпичными стенами. Казалось, это уже было в одном из его снов. Он бежал, и не мог остановиться. Лишь солнце сквозь листву городских деревьев нежными лучами хлестало его по глазам.

      Вот дома кончились – и перед ним возник высокий забор, оплетённый диким виноградом. Глеб полез через препятствие, но застрял, удерживаемый чем-то за ногу. Он взглянул вниз и увидел дёргающую его за штанину жену.

      – Спускайся, котёнок. Я тебя давно жду, – улыбнулась Настена.

      Глеб спрыгнул вниз.

      – Как ты узнала? И откуда ты…

      – Не знаю. Мне сердечко подсказало. Не надо лезть. Все равно не перелезешь. Здесь дверь.

      И она толкнула не замеченную Глебом мощную деревянную створку ограды, обитую тяжелым кованым железом. Дверь скрипнула. Глеб сжал в объятиях ту, которую любил больше жизни.

      – Как мне было плохо без тебя! А ты не приходила!

      – Ты ошибаешься милый! Я все время дежурила у твоей постели.

      Так, обнявшись, они прошли через проем в заборе на его противоположную сторону, и оказались на залитом солнцем бесконечном лугу.

* * *

      – Он умер? – бросив мимолётный взгляд на успокоено двигающуюся точку кардиомонитора, спросил реаниматора вошедший врач.

      – Да. Только что, – подтвердил реаниматор, отключая искусственную вентиляцию лёгких. – Что ты хочешь? Такое обширное кровоизлияние! Он и так долго боролся. Почти год в коме провёл.

      – Да, крепкий мужик был! Ты слышал уже, что жена его покончила с собой неделю назад? Кто-то позвонил ей и сказал, что он умер… – сочувственно поинтересовался врач.

      – Конечно! Я полагаю, это дело рук ее братца. Вот, устрица, скажу я тебе! Он же и сюда недавно рвался. Горланил, что нужно Глебу Иванычу сообщить о смерти жены. Так мы его не пропустили.