– Ок, слушаю.
Тоха закидывает ногу за ногу и прикуривает сигарету.
– Я, если честно, тебя не понимаю. Ладно еще все эти интернетовские пиз-до-бо-лы, – Тохе нарочито смакует это слово, – чушь написали, на пандыша заработали, впаяли, и в красоте. Звезды, блядь, можно идти дальше собакам хвосты крутить. Но тебе это зачем? Куда лезешь? У меня уже сам знаешь, кто интересовался, мол, у Сереги там все порядке с головой – на ровном месте поливает всех…
– На ровном месте проще всего упасть, друг мой, – перестаешь следить за обстановкой и, как следствие, теряешь контроль.
– А давай без вот этой всей… философии – базарь серьезно, пожалуйста. Я тебе конкретно вопрос задал.
– Ну, если конкретно, то мне похер, например.
– Что похер?
– Не что, а сам знаешь кто. В моем представлении он вообще не человек. И свора его махровая тоже.
– А кто?
– Да никто. Саранча. Вредители полей.
– Вот это ты взлетел! Обо мне, наверное, так же думаешь?
– Мне сложно ответить на этот вопрос.
– Нормально, пацаны? – Тоха оглядывает своих жующих спутников, – Ну-ну, подъебал.
– Ну а что ты хотел услышать, братан? В современных реалиях люди делятся на два основных типа: тех, кто жрет говно, и тех, кто уже наелся. Так вот я – наелся.
– А я, выходит, нет?
– Это и не важно. Главное, что я уважаю твое право его жрать, – а я действительно уважаю, но с не меньшим пиететом я отношусь к своему – личному – праву однажды подойти к тебе и сказать: «Эй, чувак, да ты весь в говне». А каким способом я это сделаю, вопрос десятый. Все просто.
– Да, но, в отличие от некоторых, я сам всего добился!
– А я сам все похерил, бро, и что?
С минуту Тоха переваривает сказанное. Подходит официант.
– Молодые люди, вам еще что-нибудь нужно?
Тоха переключается на него и рассматривает прикрепленный к рубашке официанта бейдж.
– Василий, правильно?
– Да.
– Послушай, Василий. Тебе хуй не заносили?
– Прошу прощения…
– В смысле, если нам вдруг что-то понадобится, мы тебя позовем. Хотя, постой, мишки водяного принеси – триста.
– Прошу прощения, «Мишки» – что?..
– Водки принеси, ебана вода, «стандарта» триста грамм. И «парламент» – самый крепкий. Свободен.
Официант молча уходит. «Милли Ванилли», растянувшие свои набитые жратвой рты в одобрительной улыбке, продолжают жевать. Такое ощущение, что они еще и с собой принесли – мы столько не заказывали. Тоха вонзает в себя остатки пива и поворачивается ко мне.
– Ты меня прости, друг мой, но ты рассуждаешь как псих. Большинство людей так не думает.
– И что? Приличный человек никогда не станет гордиться своей принадлежностью к большинству, потому что большинство людей – пидарасы, лицемеры и рабы. Псих, говоришь? Ок. Если на то пошло, то, как ты говоришь, психи и социопаты – это лучшая часть человечества, потому что они честны, они предельно конкретны в своей ненависти, своем безумии, и, что самое главное, они не принадлежат к