– А какое состояние метеообстановки?, – обратился Марел к фрау Сондж.
– Мы распыляем реагенты в верхних слоях атмосферы, что как показывают данные метеозондов, способствует разгону туч, но чем больше мы разгоняем тучи, тем сильнее нагнетается в атмосфере напряженность, – ответила фрау Сондж.
– Ну, и что это значит? – спросил Марел.
– Это значит, что в какой-то момент, так сказать языком физиков, при достижении критической массы, а по нашему, критического давления, тучи всё равно в одночасье соберутся и обрушат на планету потоп. Мне кажется, что мы делаем что-то не то. Напряжённость в атмосфере возрастает пропорционально нашим действиям. В общем, честно говоря, время, установленное агрессором, четко определено и нам его не удается отодвинуть, словно нам противостоят какие-то природные, неведомые силы. Я, Марел Израйлевич, в замешательстве, – закончила свою речь фрау Сондж.
– Чёрт, – Марел опустился на стул, смотря пустым рассеянным взглядом на спроецированную на стену карту
– Константин, слышишь Константин. Спустись, пожалуйста, ко мне, – кричал Владимир в трубку телефона, расположенному в коридоре.
– Владимир Иванович, прошло чуть больше сорока минут. До опроса сервера ещё почти полчаса.
– Всё равно спустись сейчас же, хоть я и не могу тебе приказывать по должности, ты всё равно спустись. Сейчас это вопросы жизни и смерти. И тащи свою недописанную программу и захвати ноутбук.
Через три минуты Константин был в лазарете.
– Ну что Владимир Иванович за новые мысли появились у Вас?, – спросил Константин, зайдя в лазарет.
– Давай мне программу ту, что ты написал наверху и садись срочно пиши новую программку.
– Какую новую?
– Любую, любую «прогу», хоть для унитаза. Сейчас Константин объяснять некогда, – скороговоркой проговорил Владимир. – Как только центральные компьютеры опросят сервер, я тебе всё, всё объясню.
– Ну что, Константин, ты ещё долго?, – спросил Владимир. Я уже всё подготовил. Дело только за твоей последней программкой.
– Да