Часть I. Сброшенные кандалы
– Потому что каждый должен убирать своё рабочее место. Я за тебя это делать не собираюсь.
– Но почему я?! Игнатенко, Протасов, Медведева давно ушли, а я должен убирать?
– Потому что я так сказала. Я твой начальник.
Толя догадывался, почему для наведения порядка опять оставляют его. Остальные не позволят так с собой обходиться. Тем или иным способом, но они не спустили бы Алёне такого к себе отношения. Любой из них нашёл бы способ отплатить, не смог бы спать спокойно, пока не вернёт всю грязь с лихвой.
А Толя… привычно ругая себя за бесхребетность, отправился собирать по торговому залу коробки. На вечер были планы, и он старался спешить. Когда дело уже подходило к концу, снова явилась Алёна.
– Толик, выручай. Пришла машина, а грузчики уже по домам ушли.
– Нет. – В этот раз он твёрдо решил не давать слабины. – Алёна, у меня сегодня ещё есть дела, и я закончил своё уже давно. Я продавец-консультант, я не должен убирать и разгружать. Я иду домой.
– Толик, ну что же мне делать? Товар надо выгрузить сегодня, просто завал! Как мне быть?
Человек в беде. Толя не мог оставаться безучастным, хотя очень хотелось. Чувствуя, что начинает скользить, он пытался отбрыкиваться:
– А мне какое дело? Это не моя обязанность и не моя ответственность!
Подло взвизгнул голос, выдавая сомнение. Хотя Алёне не нужны подсказки – она и так давно знает, как вить из рыхлого продавца верёвки.
– И как быть? Машина стоит, водитель не будет долго ждать. Толик, если товар пропадёт, кто будет платить? Я скажу Зарецкому, что ты отказался.
Взгляд парня стал бегать, он не знал, что ответить.
– Просто давай, закончи с выгрузкой, – примиряюще добавила начальница. – Там совсем немного, за десять минут справишься. Уже бы закончил, пока тут споришь. Это ведь не бесплатно всё, лучше б спасибо сказал, что с деньгами помогаю. В общем, как управишься, позовёшь. Договорились?
Толя на автомате кивнул. Он смотрел, как начальница удаляется, цокая каблуками. Платье обхватывает точёную фигурку – редкий мужчина удержится, чтобы не оценить взглядом. И Толя знал, что Алёна получила место не за преданность делу и не за лидерские навыки.
Водитель грузовика дымил сигаретой в окошко, крутил шансон и даже жестом не выказал желания помочь. Анатолий спешил и старался работать быстрее, однако разгрузка всё равно заняла сорок минут.
Только тогда мужик вылез из кабины и лениво протянул накладную бумагу:
– Чиркни автограф.
Пока водитель запирал грузовой отсек, Толик пробежался по документу. «Принято», «масса», «дата» – он плоховато ориентировался в отчетности.
– Здесь галочка, видишь? – Водитель уже вытер руки и выказывал явное раздражение заминкой.
Совсем растерявшись, Толя просто выполнил, что требовали. Получив накладную обратно, мужик потерял к нему интерес, завёл двигатель и упылил восвояси.
Дрожащими от усталости руками Толик набрал алёнин номер.
– Закончил? Сейчас буду.
Девушка появилась на удивление быстро. Обычно на работе Толе долго приходилось ждать какого-то содействия со стороны коллег.
Едва войдя на склад, Алёна сразу направилась к коробкам. Пробежавшись по грузу ищущим взглядом, она указала на коробку в третьем ряду сверху:
– Достань её и открой.
– Зачем?
– Выполняй, я сказала!
Ещё немного покопошившись с грузом, Толя выудил коробку и распечатал. Внутри была люстра… лопнувшая, испорченная.
– Так, это бой. Как ты принимал груз?
Толя растерянно открыл и закрыл рот.
– Кто будет платить? – грозно наседала девушка.
– Я… я же не знал…
– А кто знал?! Ты принимал товар, твоя роспись в накладной, ты отвечаешь за товар!
Толик окончательно сник.
– В общем, семь тысяч с зарплаты я с тебя удерживаю. Ну, не переживай, со всеми бывает. Вот, держи. – Она протянула сто рублей, аккуратно держа за край, чтобы случайно не коснуться грязных рук работника и не выпачкать холёные пальцы. – Заработал, как уговаривались. Теперь можешь идти домой.
Понуро вытерев руки, Толя натянул куртку и вышел в осенний вечер. Как так вышло? Он снова заработал штраф. Наверно, следует менять работу, но идти особо и некуда. Где бы он ни трудился, везде держали в чёрном теле. Продавец-консультант, во всяком случае, имел неплохой оклад и работал преимущественно в тепле, в чистоте.
Поэтому Анатолий Вернер, двадцати восьми лет от роду, живущий с родителями и до сих пор не женатый, будучи денежно не интересным для женщин, не находил ничего лучше, как кутаться в тонкую куртку, вздыхать и волочиться в сторону дома.
Он резко стал, будто натолкнувшись на невидимую стену. Маша!