– А я прогуливал в школе физику, так что не ручаюсь за свою партию, – отшутился Ленар, прицеливаясь.
Мощный удар кием разом рассеял все скучковавшиеся на столе шарики. Некоторые даже попали в лунки. Теперь будет весьма затруднительно с таким разбросом шариков набрать за один ход много очков. Когда настала очередь Егорова, тому не удалось загнать ни один шарик. Первый блин всегда комом, бывает.
Как только владелец заведения отошёл чуть в сторону в компании с двумя охранниками, Егоров вопросительно посмотрел на Ленара и будто невзначай обронил:
– Полагаю, мы здесь не в бильярд играть пришли.
– Если ты про мясника, то пока его найти нереально. Смылся, гад.
– Какие ваши предположения? – Ленар сделал следующий ход.
– Думаю, он мог изменить себе внешность, сейчас это вполне доступная операция, если есть лаве.
– Вот это было бы некстати… – процедил сквозь зубы Ленар.
– Судя по всему, он скоро выйдет из подполья и попытается смыться.
– Дело дрянь, Алексей Геннадьевич.
Дальше Ленару как нельзя кстати встретился бывший сослуживец, предложив Губайдуллину выпить. Егоров сказал, что за рулём, а вот Ленар не отказался, тем более, что он не был при исполнении и мог позволить себе выпить. Егоров предпочёл ждать в машине.
Губайдуллин явился, спустя полчаса. Он был уже слегка навеселе и язык у него заплетался. Ленар легко пьянел и оттого старался пить как можно реже.
– А так я и знал! Где-то в подполе наш мясник себе личико-то того… Перекроил… Как искать будем, а?
– Сперва протрезвеешь, а потом и обсудим, лады?
– Обижаете, Лексей Геннадич, – хмыкнул постепенно теряющий адекватность Губайдуллин.
Егоров любезно согласился подвезти Губайдуллина до дома, после чего отправил на его пейджер напоминание, чтоб завтра попытался узнать о том, как может выглядеть Каримов теперь, с уже изменённой внешностью. Конечно, внимательный к деталям Губайдуллин легко узнал бы Каримова в толпе по глазам, жестам, либо характерным сокращениям мимических мышц, не стоит возлагать слишком большие надежды на память Ленара – от ошибок никто не застрахован, поэтому лучше лишний раз перестраховаться. Никогда не знаешь, как судьба распорядится. Егоров после возвращения с войны стал особенно философичен и был непрочь обсудить с коллегами психологию преступников. Однако такая категория, как банды, вызывала у него чувство фрустрации, он начинал терять адекватность. Он не понаслышке знал, что из себя представляет группа вооружённых отморозков. В Афгане таких было воз и маленькая тележка. Он вряд ли забудет, как «духи» глумились над мёртвыми и ещё живыми солдатами, помнил рассказы сослуживцев, побывавших в плену. Он бы с радостью забыл те страшные мгновенья, но они, как заноза в мозгу – от них не избавиться.
Трудно было сохранить самообладание при одном лишь упоминании подобных эпизодов,