Сначала король попытался расправиться с пасквилянтом (во всяком случае, таковым он считал Моранда) с помощью полицейских агентов, которым было дано задание похитить литератора. Но нашла коса на камень: покушавшиеся искупались в Темзе. В одежде, помимо собственной воли. Непрост был Моранд, подключил свою группу силовой поддержки.
И тогда для улаживания деликатного дела в Лондоне появляется некто шевалье де Ронак. Это ни кто иной как г-н Бомарше, а его псевдоним (Ронак) – это анаграмма его первоначальной фамилии Карон.
Ни похищать, ни шантажировать, ни купать в Темзе злокозненного литератора Бомарше не собирался. Зачем, когда есть более эффективные методы? Он решил подкупить памфлетиста. Пришлось поторговаться за столиками разных кафе, которые тогда набирали популярность в Лондоне. Сошлись на том, что Моранд получил 32 тысячи ливров и пенсию в 4 тысячи. После чего в присутствии Бомарше автор злых памфлетов уничтожил весь тираж книги в печи для обжига извести. Бомарше и Моранд даже сдружились. Да не просто, а «со смыслом»: Бомарше завербовал английского памфлетиста в качестве агента и перед отбытием во Францию положил в свой карман письменное обязательство Моранда содействовать интересам официального Парижа.
Первая тайная операция Бомарше завершилась безусловным успехом. О вербовке эмигранта-клеветника он доложил королю в письме, блеснув не только сутью результатов своих действий, но остроумной литературной формой, полной иронии и сарказма: «Я оставил в Лондоне своим политическим шпионом автора одного из пасквилей – он будет предупреждать меня обо всех затеях такого рода, готовящихся в Лондоне. Это пронырливый браконьер, из которого мне удалось сделать отличного егеря. Под предлогом порученных ему мною литературных разысканий в хранящихся в Лондонской библиотеке древних хартиях, кои трактуют взаимные права обеих корон, можно будет, прикрывая истинные мотивы, выплачивать ему скромное жалованье за шпионаж и тайные донесения о вышеупомянутых пасквилях. Этот человек будет обязан собирать сведения о всех французах, прибывающих в Лондон, сообщать мне имена и дела, их туда привлёкшие; он связан со всеми лондонскими типографиями, что позволит ему тотчас обнаружить рукописи, с коими он будет меня знакомить. Его тайные сообщения могут затрагивать также бесконечное множество иных политических дел, и благодаря выдержкам, секретно пересылаемым