– Я его почти не помню, – пояснила Эри. – Так, обрывки. Слишком много лет прошло. Он появлялся иногда, привозил маме деньги, они ругались. И всё. Он почти не общался со мной, а маме так и вообще сказал, что я не от него, а от кого-то еще. Не знаю… был, и не стало.
– А когда он умер? – спросил Ит. Спросил просто так, ради того, чтобы спросить.
– Понятия не имею, – покачала головой та. – Наверное, давно. А может, вообще не умер. Мне это не интересно.
– Почему?
– Он мне никто. Мне нет до него дела.
…Еще в детском саду Арина стала проявлять некоторые качества и особенности, которые сильно не понравились воспитателям, да и маме тоже.
Девочкам положено играть в куклы – а вместо этого Аришка или катает машинки с мальчишками, или таскает с собой парочку пластмассовых буденовцев, найденных в игрушечном ящике на улице, на групповой площадке. Причем тащит их в группу, дурочка, а если отбираешь, ревет белугой. Мол, на улице они замерзнут. Пупсов игнорирует. Красивых импортных кукол-доченек тоже. Суп из песка не варит, в платье норовит залезть на дерево, да еще и с памятью нелады: на занятиях отвлекается, то в окошко смотрит, то рисует что-то… причем еще бы хорошо рисовала, рисует-то плохо совсем.
– Я, например, знала, что санки могут ехать сами, – со смехом рассказывала она. – Даже подговаривала детей из группы.
– В смысле – подговаривала? – Ит не совсем понял. – И как санки могут сами поехать? С горки?
– Нет, не с горки. Если сесть на санки, закрыть глаза, и сильно-сильно думать, что санки едут, они поедут по-настоящему, – пояснила Эри. – До сих пор помню. Двор сада, весь в снегу, несколько санок на расчищенной площадке, и мы сидим на санках… сидим и думаем. Я и еще несколько детей. Мне до сих пор кажется, что мои санки всё-таки совсем чуть-чуть, но ехали.
– Или это ехала крыша, – галантно подсказал Скрипач.
– Или крыша, – легко согласилась Эри. – На крышу действительно больше похоже, правда?
– К сожалению, правда, – кивнул Ит. – Хотя, знаешь ли, у меня тоже есть в загашнике парочка историй про то, как можно воздействовать на реальность.
– Ит, сейчас не твой бенефис, а Эри, – напомнил Скрипач. – Так, санки. Понятно. А что еще было?
– Ой, очень много всего. Например, летающая тарелка под фонарем…
…Вечером, поздним зимним вечером, мама вела Эри из садика домой. Идти предстояло по неширокой подъездной дорожке, тянущейся мимо ряда одинаковых низких домов. Вдоль дорожки стояли заметенные снегом кусты, и ряд фонарей, часть из которых работала, а часть нет. Пройдя темный участок, они стали приближаться к работающему фонарю, и маленькая Арина остановилась, чтобы полюбоваться, как поблескивает под лучом света падающий снег.
– Сначала я ее не разглядела, но потом увидела, – рассказывала Эри. – Свет был очень яркий, он мешал. А дальше – я увидела в небе, под тучами, какую-то сверкающую штуку.