Но я был удивлён ещё больше.
Да и мог ли я догадываться?.. Л. была аккуратной старательной девочкой с длинной косой. Трудно было представить, что она может интересоваться кем-то или чем-то, кроме общей жизни класса и хорошей учёбы.
Я не очень-то поверил проницательности подруг. Но через много-много лет спросил напрямик об этом саму Л. Да, это были безошибочные сведения…
Что касается Н., она так и осталась достаточно кокетливой и заботящейся о производимом впечатлении, что не помешало ей стать любящей женой, заботливой матерью и прекрасным специалистом в области патентного права. Так что мне приятно, что не какая-нибудь пустая фифочка была предметом моего относительно тайного увлечения, и то, что оно не помешало никому из нас жить своей жизнью.
Спасительное целомудрие юности
Не хочется быть ханжой и декларировать, что сексуальная революция – это скорее деградация, чем прогресс, что нынешнее время развращённее предыдущего, да и нет у меня охоты что-то доказывать. Но свидетельствовать – моё право.
Отрочество, начало юности – по природе своей целомудрено, несмотря на пресловутую «игру гормонов» или на констатацию «омоложения начала сексуальной жизни». Если в этот период у человека есть достаточная пища для ума и души, примитивные биологические и психические импульсы типа «Скорее! Хочу секса!» отходят в тень, дожидаясь более углублённой мотивации.
Если окружающее общество поддерживает молодёжь, обеспечивая наполнение её жизни реальными возможностями реализовывать себя, оно укрепляет её в целомудрии. Если такой поддержки маловато, дело хуже. А если ещё принимается как должное смакование радостей секса в поп-культуре, остаётся уповать на индивидуальные силы устойчивости каждого человека в отдельности.
В нашем классе большинству повезло. Было на что устремить интерес, и это притормаживало «основной инстинкт», удерживало его в определённых границах. Хотя у многих внимание к противоположному полу было активнее, чем у меня, оно вроде бы не простиралось дальше флирта и поцелуев.
Да и пресловутое «В Советском Союзе секса нет»108, как ни смешно оно выглядит, играло какую-то сдерживающую роль.
Пожалуй, только одна из наших одноклассниц жила слишком взрослой жизнью, это было общеизвестно, даже на комсомольском собрании обсуждалось. Математика ей была не очень интересна, так что не совсем понятно, как она попала в наш класс. По какому-нибудь блату, наверное… Ничего не знаю о дальнейшей её жизни, но на одной из последних встреч класса кто-то сказал, что она постриглась в монахини…
Не знаю и про себя, насколько я сумел бы выдержать какие-то более настойчивые искушения. Думаю, что судьба тоже не была во мне уверена и решила ничему такому меня не подвергать.
У Котса
Наша