Они прокатываются вниз, как локальный камнепад, замирая вдали неопределенным гулом. И тогда до Ирины доносится, наконец, другой звук. Скрип. Мерный, визгливый, резкий – туда-сюда. Качели.
В сторону от бетонной дорожки ныряет узкая утоптанная тропинка. Ирина сворачивает и почти бежит. На цыпочках, чтобы не проваливаться каблуками.
Она выбегает на детскую площадку, и Рыжий оборачивается навстречу:
– Разложилась?
Ирина кивает, не глядя. Она смотрит на детей, и ей не нравится.
От самой площадки осталось немного: полукруглая лестница с четырьмя разрозненными перекладинами, крестообразный остов карусели, расколотая деревянная скульптура, изображавшая когда-то неизвестно кого. И эта ржаво-желтая лодочка, на которой они самозабвенно раскачиваются, аварийная, визжащая хлипким верхним креплением и чиркающая днищем по гнилой доске. Она может оборваться в любой момент. А он пустил.
Гневно оборачивается к Рыжему. Тот пожимает плечами:
– Попробуй согнать.
Рыжий-Рыжий приседает, вкладывая всего себя в движение, призванное толкнуть ржавую махину вперед, на противоположном ее конце Звездочка взмывает вверх, откидывается назад, и ее косички описывают в воздухе полусолнце. Оба смеются заразительно и хрустально, перекрывая невыносимый звук ржавых петель. Они смеются впервые – с тех пор. Ирина прикусывает губу, смотрит напряженно, прищурившись, как если б ее взгляд сообщал качелям дополнительную прочность. Рыжий ступает ближе и кладет руку ей на плечо.
– Надо, – говорит Ирина. – Скажи, что пойдем на море.
– Сама скажи. Меня они не слышат.
Она глубоко вдыхает, набирая с воздухом голос полный и звучный, способный преодолеть любую преграду:
– Дети! Мы идем к морю!!!
Звездочка и Рыжий-Рыжий синхронно поворачивают конопатые лица, но не перестают ритмично приседать и раскачиваться. Ирина подталкивает Рыжего в спину:
– Останови.
Она смотрит, как он подходит вплотную к визжащему маятнику лодочки, перехватывает в движении перекладину и стопорит ее; на мгновение под свитером обозначается округлость мускула. Мужчина. Простое, ощутимое, прикладное счастье. Страшно подумать, как бы мы теперь – без него?!
Дети неубедительно ропщут. Рыжий произносит с нажимом:
– Море! – и ссаживает Звездочку на землю, перехватив подмышки; из-под свитерка выглядывает голое тело, холодно, надо заправить ей маечку. Рыжий-Рыжий спрыгивает сам, лодочка при этом опасно кренится, но отец успевает зафиксировать ее ногой. Сын приземляется