То, что девушка мертва, не вызывало сомнений.
Незовибатько тоже раскрыл свой чемоданчик. В комнате запахло химическими реактивами. Афанасий Гаврилович замахал кисточкой с порошком. Время от времени он вздыхал и покрякивал, но никто не обращал на это внимания, так как у Незовибатько была такая манера работы… Добрейшей души человек, он до сих пор не мог привыкнуть к убийствам.
Защелкал фотоаппарат Легкоступова, ослепляя присутствующих голубыми вспышками.
– Рустам Каримович, – обратился Валерьян к судмедэксперту, – вы закончили?
– Что такое? – вскинул брови Шахназаров.
– Я хотел подушку поправить и волосы убрать с лица.
– Это еще зачем?
– Ну, чтоб красивее было.
– Легкоступов! – рявкнул Шура, – нам не надо красиво! Сколько раз тебе говорить! Не с фотомоделью работаешь! Фотографируй, как есть!
– Воля ваша, барин, – огрызнулся Легкоступов. – Никакой фантазии, – пробурчал он себе под нос.
– Что? – спросил Шура.
– Ничего, господин капитан. Выполняю ваше приказание.
Шура Наполеонов молча наблюдал за работой оперативников. Он понимал, что отпечатки пальцев мало чем могут помочь в этом деле.
– Несомненно, в комнате побывала вся семейка, – подумал он.
– Александр Романович, – окликнул его Шахназаров.
– Ну что?
– Время смерти – не больше полутора – двух часов назад. После вскрытия – более подробно.
Владимир Замятин стоял, прислонившись к косяку, и, казалось, ничего не видел вокруг.
– Владимир Львович! – позвал его Наполеонов и подумал: – Надо же, так убивается, бедняга.
Замятин стоял все в той же позе, голова его свесилась на грудь.
– Черт! – выругался про себя Наполеонов, – не хватало только, чтобы этот детина в обморок рухнул!
Он взял Замятина под руку и усадил в кресло.
Легкоступов хмыкнул и тут же сделал серьезное лицо.
Действительно, несмотря на трагичность ситуации, трудно было сдержать улыбку, видя, как Шура Наполеонов, рост которого едва доходил до ста шестидесяти сантиметров, усаживает в кресло двухметрового Замятина-младшего.
– Ну, все, – облегченно вздохнул Наполеонов, – скажите, когда вы обнаружили, что ваша невеста… – он поискал слова поделикатнее, – не подает признаков жизни?
– Когда заметили? – машинально повторил Замятин.
Владимир Львович помолчал и облизал губы.
– Я… я не помню точно, сколько было времени… Понимаете, у нас была помолвка. Мы допоздна праздновали вчера. Ну, и…
– Переутомились, – помог ему Наполеонов.
– Да, – согласился Замятин, – можно и так сказать. Завтрак был поздний. Потом Леночке, – он судорожно вздохнул, – пришла в голову мысль покататься на лыжах.
– Так, – Шура внимательно слушал.
– Здесь парк недалеко, – Замятин посмотрел на Шуру.
Шура кивнул.
– Мы… мы хорошо отдохнули. Вернулись домой веселые, но уставшие. Пообедали и разбрелись по своим комнатам.
– Ваша невеста